В чем-то этот разговор был даже лучше бесед с Хьюго, ибо Хьюго не знал, какой была Аннунсиата в детстве, и оказалось, что трудно сравнить какие-либо слова с целительным очарованием фразы «а помните?» Однако продолжая слушать, болтать и смеяться, она почувствовала, как между ними пробежал какой-то холодок – она так и не уловила, откуда он взялся. Они обменивались вопросами и ответами, увещевали и предостерегали друг друга, и временами Аннунсиата теряла нить разговора.Эдуард рассказывал о своей жизни, работе и о том, как уважительно относятся к нему люди; о замке Морлэндов, о переезде туда Арабеллы, матери Фрэнка; о неожиданном браке Кэти с Макторпом; об отъезде Кита в Шотландию. Аннунсиата поведала все, что Эдуарду еще не было известно о ее жизни при дворе, показала ему незаконченный портрет, сообщила, как она меняла обстановку комнат и о том, что ее вкусы и вкусы короля во многом похожи. Дважды под различными предлогами в комнату входила Берч, неодобрительно поглядывая на свою развеселившуюся хозяйку – Аннунсиата уселась на подоконник так, что из-под подола просторного платья виднелись ее голые щиколотки, а на лице играл неподобающий румянец, когда этот «мастер Морлэнд» протягивал ей руки и смешил самым непристойным образом.– Как приятно видеть вас здесь! – вырвалось у Аннунсиаты, и она не заметила, каким странным взглядом окинул ее Эдуард. Хьюго не вернулся домой к обеду, а послал записку с сообщением, что будет только к ужину, и Аннунсиата с удивлением обнаружила, что она вовсе не разочарована этим.– Я отправлю Тома за обедом, и мы поедим вместе – только вы и я, – предложила она.– Это было бы великолепно, – значительным тоном отозвался Эдуард.Аннунсиата рассмеялась.– Как официально вы держитесь! О, я рада, что Хьюго не придет – мы сможем еще немного поболтать, а если вы собираетесь завтра уезжать, нам понадобится целый день, чтобы вдоволь наговориться!– Сможем ли мы когда-нибудь наговориться вдоволь, Нэнси? Сомневаюсь, – улыбаясь, ответил Эдуард. – Однако я тоже рад, что Хьюго не придет к обеду – только не говорите ему об этом.– Хьюго не стал бы возражать – он любит вас.– Я рад, что вы это знаете, – кивнул Эдуард. – Надеюсь, вы также знаете, что он любит вас.– Да, разумеется, – ответила Аннунсиата. – Итак, что вы будете есть на обед? О, Эдуард, как прекрасно видеть вас здесь! Я бы хотела, чтобы вам не надо было уезжать.– Мне не обязательно уезжать, но придется, – откликнулся Эдуард. – Можно, я позову вашего слугу? Глава 16 Это была странная зима: в декабре стояла такая жара, какая бывает в мае, и сбитые с толку весенние цветы начали пробиваться сквозь землю и распускаться рядом с опавшей осей ней листвой. Кэти собрала букет крокусов и поставила их в глиняный горшок из-под варенья – в доме Макторпа не водилось такой роскоши, как цветочные вазы. Крокусы источали сладкий влажный аромат; вероятно, потому что они были не к месту и не ко времени, от них веяло одиночеством. В замужестве оказалось труднее всего смириться не с мужем, домом, или положением в обществе, а именно с одиночеством. Кэти выросла в многолюдном доме, а теперь ей весь день приходилось проводить одной или в обществе слуг. Даже ее муж, каким бы неподходящим собеседником он ни был, пришелся бы сейчас кстати, но он целые дни проводил в работе. Кэти еще стояла в гостиной, глядя на крокусы, когда вошла одна из служанок – замызганная девчонка, такая же, как и прочие слуги, ибо никто из уважающих себя слуг не желал работать на Макторпа – и заявила:– Там женщина, миссис. Пришла к вам.Кэти недоуменно повернулась. Женщина – кто бы это могла быть?– Посетительница? – вслух произнесла она. Служанка беспомощно глядела на Нее, разинув рот и ничего не понимая. – Проси ее. Приведи ее ко мне.Служанка ушла и спустя минуту вернулась в сопровождении Руфи.– Я проезжала мимо и решила проведать тебя, – вместо приветствия произнесла Руфь. Она была в амазонке и сапожках, ее пушистые рыжеватые волосы выбились из-под старомодного черного капюшона. Откровенное любопытство на лице Руфи заставило Кэти улыбнуться.Девочка-служанка исчезла.– Я рада видеть вас, – заговорила Кэти. – Я бы предложила вам освежиться с дороги, но, боюсь, слугам понадобится слишком много времени, чтобы что-нибудь приготовить. Мне все время приходится вдалбливать им их обязанности, и выходящее из ряда вон событие приводит их в совершенное недоумение.Руфь стаскивала с руки тесную перчатку.– Не беспокойся, я ненадолго – я приехала на молодом жеребце, а он и минуту не может простоять на месте. Как твои дела? Ты выглядишь усталой.– Мне не часто удается выходить из дома. Руфь огляделась.– Здесь гораздо лучше, чем я себе представляла.– Мне больше ничего не нужно, – решительно заявила Кэти. – Слуги здесь неумелы и глупы, но они не злые. Вы приехали, чтобы узнать, как я живу? Или посмотреть, не сожалею ли я о своем поступке?Руфь сдержала улыбку, и в ее глазах появилось понимающее выражение.– Мне и в голову не приходило осуждать тебя. Кажется, я понимаю, почему ты решилась на такой шаг.– Он хорошо относится ко мне, – вызывающе произнесла Кэти. – Он меня любит.Минуту Руфь пристально вглядывалась в ее лицо.– Неплохо, – наконец проговорила она. – Если ты захочешь с кем-нибудь поговорить, приезжай ко мне. Помни, я всегда жду тебя.– Я запомню, но не приеду. – Ответом послужило понимающее молчание. – Расскажите мне, что нового дома, – попросила Кэти.Руфь удивленно приподняла бровь. – Дома? Все по-прежнему. Я получила письмо от Аннунсиаты – на Рождество у нее должен родиться ребенок. Аннунсиата пишет в основном о придворных новостях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125