Православные молятся за него. У вас нет ни могущества Зеленых,
ни благочестия православных, посвятивших себя Святой Пречистой. Оставь
те меня! Я не хочу ничего умышлять против Константина V.
Тогда трое прохожих с жестами, выражавшими разочарование, оставили его.
Едва они скрылись, как продавец дынь воскликнул:
Ц Великий Иисусе! Пресвятая Богоматерь!
Медленно подплывала ладья, а в ней двигалась чья-то спина, показывая прич
удливый узор: торжествующего единорога, чудовище с когтистыми лапами, ко
торые красовались в неискусном сочетании с бородатой головою патриарх
а. Опустились весла, спина откинулась и выпрямилась. Гараиви привязал св
ою ладью у берега и, выйдя, быстро подошел к Сабаттию, сидевшему по-прежне
му на корточках:
Ц Великий Боже! Всемогущий! Я говорил о тебе с Гераиском, Палладием и Пам
препием; они сулили мне высокие степени, если я присоединюсь к заговору п
ротив Константина V в пользу Базилевса, который показывается с тобой, кот
орого приветствуют Зеленые и за которого молятся православные, вверивш
ие себя попечению Святой Пречистой!
Посыпались камешки, засверкал конический шлем без забрала, к ним направл
ялся спафарий, как бы исшедший из самых недр стены, имевшей здесь потайно
й ход. Он выползал из подземного хода: сперва показалась юная, энергичная,
черноволосая голова, потом грудь, наконец, все тело, облеченное в чеканну
ю кольчугу, голые ноги, обутые в черные башмаки, о которые колотился длинн
ый меч. Не отвечая ничего Сабаттию, Гараиви повел нового пришельца Ц Сеп
еоса Ц к своей ладье, которая сейчас же отплыла, преследуемая взорами пр
одавца дынь.
Ц К Золотым Вратам!
Ц Да, к Золотым Вратам!
Сепеос молчал, растянувшись на дне лодки, нехотя прикрывая лицо локтем, а
Гараиви ударял веслами по воде, вспенивая ее белоснежной накипью, и изви
листо подвигался к далекому желтому берегу, одетому зеленью деревьев, ро
нявших ползучие тени.
Залив уходил в Пропонтиду, которая синела, усеянная остроконечными пару
сами. Справа городские стены отражались в водах каналов, протянувшись до
Киклобиона у Золотых Врат. Немного за Буколеоном, одним из зданий Велико
го Дворца, который высился многими куполами, середина стен перерезалась
вратами Феодосия и Юлиана. Медленно вращались солнечные часы Буколеона
над передним его алым портиком, у входа в который бились бронзовые лев и б
ык, причем в шею быка лев вонзил зубы и свирепо охватил сверкающими лапам
и его рога.
Иногда панцири переливались под стенами, блестели на головах шлемы, таки
е же, как на спафарий, мелькали очертания луков, сверкали мечи. Гараиви гре
б тогда быстрее, и его тяжелое хрипение мешалось с ударами весел. Наконец,
Сепеос медленно выпрямился. Ладья скользила перед воротами Феодосия, не
вдалеке от Золотых Врат, скрытых пока от глаз цепью укрепленных зубчатых
стен, четырехгранные кирпичные зубцы которых пожелтели, выжженные солн
цем.
Гараиви тихо затянул песенку, довольный, что без происшествий проплыл ми
мо крутых стен этой части города, с которых стражи изучали горизонт. Опас
ения спафария тоже рассеялись, и он без предосторожностей выпрямился по
удобнее, поднял мужественную голову, расправил мягкие усы, тряхнул муску
листыми плечами. Стражи на стенах по-прежнему стояли неподвижно, отмече
нные очертаниями копий, увенчанных вьющимися султанами. Жалобная песен
ка Гараиви гармонично сочеталась с ударами весел, плашмя ударявшихся о в
оду, переливавшуюся струями. Сепеос начал:
Ц Те не заметили меня, а эти совсем не знают меня. Я избегал их взглядов, ко
торые искали меня. Но я не боюсь ничего. Я странствовал по Армении, Понту, К
апподокии, видел Аравию, в которой ты рожден, видел Сирию, видел море Эгейс
кое, острова Эллинские, Сицилию, Италию. Повсюду, где только есть земля, ст
упал я на землю, склонял голову под всеми небесами, и видишь Ц я не мертв, д
а, я не мертв! И теперь не надо мне ни сна, ни отдыха, когда мы плывем, замысли
в воздвигнуть торжество Добра в лице славянина Управды, который сочетае
тся едиными узами с эллинкой Евстахией, чтобы сокрушить преследование п
равославия, гонимого мерзостным и нечестивым Константином V.
Раскинулось море, необозримо синевшее неясными призрачными волнами. Ис
тома сковала его до самого горизонта, где земля рдела золотистыми тенями
стен. Иногда скользили очертания судов: сначала обрисовывались вершины
мачт, потом вздувшийся парус, потом нос, красная или зеленая полоса киля, г
рузная корма. Слышался треск снастей, неслись раздиравшие слух песни мат
росов. Издали незнакомые приветствовали Гараиви и Сепеоса. Рыбаки в пляш
ущих челнах держались у концов раскинутых сетей и кричали, чтобы к ним не
подплывали. Перекатывались шумы, доносившиеся из города, перелетавшие ч
ерез стены, проникавшие в разрезы ворот. А в городе кишел народ, и растекал
ся людской поток по семи его холмам, покрытым дворцами, монастырями, храм
ами, садами и домами.
Ц О, Город! Город! Город! Мы предадим тебя Добру, чтобы воздвиглось поклон
ение иконам, восславление Иисуса и восторжествовало племя славянское, с
очетавшись с племенем эллинским!
Так воскликнул пылко спафарий и замолчал, сдерживая слишком жаркое плам
я своих чувств. Лицо его задвигалось, закрыв глаза, крутил он усы, вытягива
л, покусывал их, пока говорил Гараиви, который тоже, как Сепеос, отдался по
току собственных дум.
Ц О, да, мы свергнем надменного Самодержца и вручим силу его и могущество
Управде, который будет Базилевсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20