– Я была потрясена открытием, что Симона оказалась Симоном, – смущенно оправдывалась девушка.
Она осушила бокал. Вкусное вино. Бет внимательно посмотрела на этикетку и обомлела: это было вино из ежевики. Сердце девушки часто забилось от воспоминаний, но мало-помалу она успокоилась. Бетти хотела было встать, чтобы отнести тарелки в раковину, но Симон опередил ее, сказав, что теперь его очередь хозяйничать.
Усевшись за стол, он вновь наполнил бокалы. Элизабет задумалась: какой это по счету: третий? четвертый? Впрочем, не все ли равно? Однако она ведет себя невежливо. Что там рассказывает гость? Надо же, у него, оказывается, четыре сестры, все замужем и имеют детей.
– Удивительно, что я вырос таким мягким, – насмешливо продолжал он. – Вы не поверите, как они меня задирали.
– Нет, не поверю, – с мрачной готовностью согласилась Бетти. – По-моему, вас избаловали.
– Ничего подобного, – строптиво возразил Симон.
– Как они отнеслись к вашей инициативе найти в Штатах родственников?
– О, пришли в восторг. Честно говоря, они даже заключили пари, что я вернусь отсюда с…
– С чем? – спросила Элизабет, заинтригованная не столько многозначительной паузой, сколько загадочным выражением лица дальнего родственника.
– С женой-американкой, – вкрадчиво ответил Симон, и она по голосу поняла, что он чего-то недоговаривает.
Но коварное вино сделало свое дело, и Бетти, расслабившись и философски решив не утруждать себя лишними проблемами, позволила улетучиться возникшему смутному подозрению.
– Так поступил мой предок, первым из Бенсонов ступивший на аргентинскую землю. Теперь уже никто не помнит, почему его потянуло с насиженного места. Пращур долго мыкался, а потом ему повезло: один из фермеров взял его к себе на работу. Отработав лет десять, мой предок вернулся в Штаты.
– Чтобы жениться? – завороженная рассказом, спросила Бетти.
Но Симон, казалось, утратил всякий интерес к романтической истории.
– Мне понравилась пицца. А еще есть?
– Да, сейчас принесу. – Она встала, но ноги были ватными и непослушными, все плыло перед глазами, и ей пришлось поспешно сесть.
– Что случилось?
– Вино, я выпила слишком много… Оно очень коварное, – бормотала Бетти.
Глаза слипались. Хорошо бы сейчас выпить пару чашек крепкого кофе, чтобы прийти в себя.
– Думаю, вам лучше сесть к плите, – посоветовал Симон, сочувственно глядя на нее.
– Нет, не к огню, – заплетающимся языком пробормотала Бетти. – На свежий воздух.
– В такую погоду?! Вы шутите!
– Надо подкинуть дров. – Она повторила попытку встать на ноги.
– Предоставьте это мне. Эй, вы слышали, что я сказал? – Ей показалось, что в голосе мужчины прозвучало больше насмешки, чем заботы.
Он поднял ее на руки и перенес в одно из кресел напротив плиты. Затуманенное сознание Бетти отметило смуглость лица, шеи Симона. В голову пришла фривольная мысль: как красиво должно быть стройное оливковое тело, но девушка тут же устыдилась своей нескромности.
– Не слишком жарко? – донесся откуда-то голос Симона, и Бетти с трудом открыла глаза. Гость, оперевшись обеими руками на подлокотники кресла, склонился над ней.
Воротник рубашки был расстегнут, и Бетти мельком увидела волосы на мускулистой груди Симона. У нее непривычно засосало под ложечкой. Торс Бенджамина был гладким, кожа белой. Он не любил загорать, и лишь однажды ей с трудом удалось уговорить жениха снять рубашку и подставить свое тщедушное тело ласкающим лучам солнца. В тот день они с Ллойдом и Хелен катались на лодке по Арканзасу. Брат беззлобно подтрунивал над будущим зятем, но от Бетти не ускользнул полный жалости и сочувствия взгляд Хелен, брошенный в сторону Бена.
Да, Бен выглядел не так мужественно, как Симон. Бетти вздрогнула от неожиданного прикосновения теплых губ к ее лбу.
– Я просто проверил, нет ли у вас температуры, – с усмешкой успокоил ее Симон.
– Позаботились бы лучше о своем здоровье, – с трудом выговаривая слова, возразила она. – Идти пешком в такую метель…
– А что мне оставалось, по-вашему, делать? Закрыться в машине, чтобы замерзнуть совсем?
Внезапно Бетти стало стыдно. Человек проделал Бог знает какой путь, чтобы познакомиться с дальними родственниками, а ему оказывают более чем прохладный прием. И все потому, что ждали в гости женщину, а приехал мужчина. Нет-нет, надо постараться взять себя в руки.
– По-моему, вам необходимо прилечь, – озабоченно заметил Симон, внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Не могу… не могу идти в кровать… с вами, – пролепетала она.
Ей показалось, что Симон рассмеялся. Зачем она перечит? Бетти охватило какое-то тупое равнодушие, голова становилась все тяжелее и тяжелее, веки слипались. Как сквозь вату до нее донеслись слова:
– Если это вас так сильно тревожит, я могу устроиться внизу. Мне частенько приходилось спать на земле. Не забывайте, я же археолог.
Симон легко, словно пушинку, поднял ее на руки и направился к лестнице. Не без смущения Бетти призналась себе, что ей нравится близость сильного мужского тела, нравится чувствовать себя слабой и беспомощной, нравится, когда кто-то принимает за нее решения. Наверное, Симон питает к ней братские чувства, поэтому так внимателен и заботлив.
А к Ллойду ты ничего подобного не испытываешь, ехидно заметил внутренний голос.
Лестница была крутой, но, к восхищению Бетти, Симон даже не запыхался, поднявшись на второй этаж и бережно неся ее на руках. Она попыталась представить Бенджамина, несущего ее в спальню после свадьбы, но не смогла.
Элизабет напомнила себе, что помолвлена с Беном, и дело вовсе не в том, чтобы выйти замуж за атлета, способного носить тебя на руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38