Киплинг). Мужчина устроен так, что ему насущно нужно нечто новое, поиск, риск, контакт с неизвестным, непознанным. У женщины же существует естественная, связанная с материнством, потребность в совершенно ином: для неё важны хоть какая-то, но — гарантия защищённости, пусть ложное, но — ощущение безопасности. И если мужчина желает контролировать любую жизненную ситуацию и отвечать за происходящее сам, то женщина подспудно хочет переложить и риск, и ответственность на кого-нибудь другого, подальше от себя и от круга своих близких. Весьма показателен в этом отношении следующий факт: при любой, даже самой тяжёлой криминогенной обстановке именно женщины в абсолютном большинстве своём выступают против свободного ношения оружия. Пусть при этом правонарушители вооружены до зубов, а «правоохранители» совершенно не в состоянии с ними сладить. Женщина готова смириться с серьёзной, но известной и до известной степени отставленной опасностью, чем с малой, но близкой и не очень предсказуемой. Ведь она судит о возможных последствиях по тому, как могла бы поступить сама. Но мужчину обладание оружием, как правило, сдерживает. Так же точно, как и обладание любой другой большой силой. А вот женщину — распускает. Вспомните: самую агрессивную внешнюю политику проводят именно женщины, оказавшиеся у кормила власти! Западное общество с его системой ценностей устроено как раз по «женскому типу» и, в общем-то, психологически комфортно прежде всего для женщин. Особенно для стремящихся занять мужские, лидерские роли. В мужчине же — подавляет мужское начало, поскольку вынуждает поступать по женскому образцу. Не бить в морду и не стреляться на дуэли, а обращаться в суд. Искать в свалившемся несчастье не свою вину, а чужую. А в итоге и возникает современная ситуация, ехидно подмеченная Губерманом:
Всё нежней и сладостней мужчины,
Женщины всё круче и железней.
Скоро в мужиках не без причины
Женские объявятся болезни.
Инстинктивный бунт против подобного положения вещей, выражающийся, в частности, в стремлении к неоправданному риску, и приводит, по закону маятника, к действиям, выходящим за рамки законов и морали.
Подытоживая приведённое выше, нельзя не согласиться с теми, кто говорит о глобальном кризисе человеческой личности в условиях современной западной цивилизации.
Теперь посмотрим, что в противовес перечисленным проблемам и тенденциям получает человек, которому приходится правильно воспитывать и дрессировать хорошую собаку (не для спорта, пропитанного условностями, а для реальной жизни!). Чтобы собака верно трактовала его требования и чтобы у него с собакой установились нужные взаимоотношения, человек вынужден недвусмысленно демонстрировать свои эмоции, в то же время аккуратно дозируя их, и непременно блюсти чёткую и строгую справедливость, поощряя желательные действия питомца и решительно пресекая любые формы сопротивления доступными для понимания собаки способами. Понятно, что он при этом берёт на себя функции лидера, практикуется в роли вожака. Для поддержания обратной связи, он должен научиться безошибочно распознавать и предугадывать настроения и действия собаки. Человеку, так или иначе, придётся считаться с потребностями и побудительными мотивами поведения собаки, а рано или поздно — ещё и доверять ей. Воспитывая щенка с сильным характером, он скоро сам придёт к выводу, насколько вредна американская педагогика «без фрустраций», а стало быть, не станет позднее применять её к своим детям. В итоге дрессировки, добившись взаимопонимания и придя к взаимоуважению, человек обретёт действительно друга, в общении с которым можно обходиться без искусственной ролевой маски, а оставаться самим собой, нимало не беспокоясь о сохранении своего реноме. И это — очень много в противостоянии стрессовому давлению среды, из которой человек, в силу жизненных обстоятельств, не может вырваться.
Ребёнок, с младенчества растущий бок о бок с хорошей собакой, привыкает к порядку в отношениях, видя со стороны требовательность, справедливость и строгость (когда хозяева подчиняют собаку), а порой и испытывает их на себе, причём не только от родителей, но и от собаки тоже. Вот, кстати, совсем недавний пример из консультационной практики. В загородном доме проживает супружеская пара, их трёхлетний ребёнок (мальчик) и няня. Пёс (немецкая овчарка, кобель, около трёх лет, хорошо управляемый) содержится во дворе, изредка его пускают в дом. С ребёнком общается неограниченно, временами играет, но без особого желания. Няню третирует: в отсутствие хозяев сам заходит в дом, ложится на диван, а её не подпускает. Точнее, она сама боится к нему подходить. И этот зверь в течение последнего месяца трижды кусал ребёнка. Но не до крови. В результате опроса установлено следующее. Первый укус случился, когда мальчик решил насыпать собачке в глазки немножко песочка. Собачку отлупили тут же, при ребёнке. И ребёнок захотел утвердиться над собакой за счёт власти родителей. Пользуясь тем, что пёс не может его сильно укусить, стал намеренно провоцировать конфликты с ним, а после с удовольствием наблюдал за экзекуцией. Рекомендация моя была самая простая: в подобной ситуации наказывать именно и только ребёнка, причём на виду у собаки. А собаку никогда больше, даже за очевидную провинность, не наказывать на глазах у вредного мальчишки.
Многие дети даже в малом возрасте, едва научившись ходить, легко понимают настроение больших и умных собак, а те, соответственно, их. С детства выработанная привычка верно истолковывать взгляд, выражение эмоций и мыслей в мимике и в движении сохраняется на всю жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10