Однако на основании изучения этих существ я бы сказал — маловероятно. По-видимому, существует некое правило не трогать детей, пока они не вырастут и не принесут потомство. — Потомство? — Линия крови… — тихо пояснил профессор. — Должно быть продолжение рода, так сказать. Если кому-нибудь и грозит опасность с ее стороны… — Да? — Боюсь, что этот. человек — вы. — Да, конечно, конечно. — По лицу Весткота вдруг разлилось облегчение. — Значит, есть надежда? Мой сын может быть еще жив? Вы думаете, это возможно? — Уверен, что надежда еще есть. — Но как нам разыскать его? — Это может оказаться трудным делом, — вздохнул Элиот. — Пока мы в Йоркшире гонялись за ветром в поле, у вашей сестры было полно времени, чтобы спрятать вашего сына. Судя по тому, как она организовала остальную часть своего заговора, ее укрытие тщательно подготовлено. — Что же нам делать? Ведь нельзя ждать здесь, ничего не предпринимая. — У нас нет иною выбора, — возразил профессор. — К тому же, остается ваша жена, ее нужно защищать. — Да, — сказал Весткот, — да, конечно… — Он, похоже, вновь воспрял. — УЖ она-то, насколько мы знаем, еще жива. — Именно так? — Вскричал профессор, хлопая в ладоши. — И давайте сделаем все, чтобы она оставалась в этом состоянии. Во всяком случае мы еще не побеждены. Когда он произнес это, я почувствовал, что он в это верит. Мы вчетвером продолжали строить планы, и при знании профессором мира бессмертных, при пытливом уме Элиота и храбрости Весткота я мог надеяться, что игра еще не проиграна. Профессор с большим энтузиазмом заговорил о растении под названием «киргизское серебро», безотказном средстве от вампиров, и сказал, чтo на следующий день съездит в Кью и там, в теплицах, поищет это растение. Тем временем Элиот будет лечить Люси, Весткот — охранять ее, а я — стоять на страже. Так оно и случилось. В ту ночь в комнате Люси дежурили я и Весткот. Бедняжка крепко спала под воздействием успокоительного. Хотя она иногда шевелилась и бормотала что-то во сне, я, глядя на ее дорогое, милое лицо, вспоминал, какой Люси была месяц назад, и молился за то, чтобы она поскорей вернулась ко всем нам. Мои надежды, по которым был нанесен такой удар недавними событиями, начали оживать. А в четыре часа, незадолго до того как мы должны были смениться, я услышал донесшийся с улицы стук колес экипажа. Он остановился прямо у двери Весткотов. Прошло несколько минут, но экипаж так и не уезжал. Обеспокоенный, я подошел к окну и взглянул вниз на улицу. Экипаж стоял прямо подо мной. Из него высунулась фигура в плаще, нюхая воздух или же, как я догадался, вдыхая залах крови. На долю секунды он или она (я не различил, был ли это мужчина или женщина) глянул вверх на меня. Я заметил только, что глядевший был крайне бледен, потому что фигура сразу же забилась в экипаж, который стронулся с места и поехал дальше. Даже сейчас я не уверен, кого именно увидел тогда. Сначала я предположил, что это Шарлотта Весткот, но беседа, которую я подслушал несколькими часами позже, когда на дежурство заступили профессор и Элиот, насторожила меня — они говорили, что это могла быть таинственная «она». — Я должен навестить ее, — все время повторял Элиот, — и вы это знаете. Только так мы сможем найти решение. Я должен навестить ее. — Это очень опасно, — упорно не соглашался профессор. — Она смертельно опасна. Я напряг слух, стараясь услышать побольше, но голоса их зазвучали тише, и о чем они еще говорили я не мог сказать. В одном, однако, я уверен — женщина, о которой шла речь, не была Шарлоттой Весткот. Несмотря на чувство беспокойства, спал я хорошо, ибо два последних дня сильно утомили меня, и проснулся только около полудня. Я встал и, поднимаясь по лестнице в спальню Люси, встретил спускающегося оттуда профессора. Едва лишь взглянув на него, я понял, что случилось нечто скверное, и спросил его, как дела. Не отвечая, он повернулся и повел меня в спальню Люси. Элиот склонился над своей пациенткой с усталым и расстроенным видом, и довольно скоро я понял причину его расстройства — Люси была привязана к постели, она непроизвольно содрогалась и шипела, как змея, а лицо ее было пародией на ту прежнюю Люси, которую я так хорошо знал. Сейчас на нем царили лишь жестокость, сладострастие и хищность. Я наклонился над Люси, и, когда она увидела меня, в глазах ее вспыхнул какой-то зловещий огонь, а лицо исказила развратная гримаса. — Освободите меня, Брэм, — прошептала она. — Вы же всегда хотели меня, не правда ли? Меня, такую свежую, нежную, не то что ваша жена. — Она засмеялась. — Мои объятия ждут вас. Освободите меня, и мы с вами хорошо отдохнем. Освободите же меня, Брэм, освободите! В ее голосе было что-то дьявольское, он звучал, как скрежет стекла, по которому провели ножом, и мне оставалось только отвернуться от нее. — Боже мой, — обратился я к Элиоту, — что с ней случилось? Губы его сжались. — Очевидно, болезнь распространилась по ее венам, — сказал он. — И вы ничего не можете сделать? — спросил я. — Я взял пробу крови. Попытаюсь провести испытания. Однако, — помедлил он, — буду с вами откровенен — надежд у меня нет. — И все же могут найтись способы лечения за пределами науки, — вмешался профессор, направляясь к двери. — Я тоже покидаю вас. Внизу меня ждет кэб, он отвезет меня в Кью. УВИДИМ, как действует киргизское серебро… Он склонился в индийском поклоне и стал спускаться по лестнице. Элиот вскоре последовал за ним. Я остался наедине с… хотел написать «Люси», но это существо только носило имя Люси и обладало ее телом, ибо от прежней милой Люси совершенно ничего не осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135