— Бедняга, — цокнул языком Стас. — Месть ты так и не завершил…
— Да нет, все нормально, — натянуто улыбнулся Игорь. — Еще ночью во время шторма меня вынесло на берег вместе с Каем. Произошла стычка, в результате которой я его убил.
— Ты убил человека на острове?
— Да. И еще двоих на корабле.
— И еще тысячи своими погаными наркотиками, — тихо добавила молчавшая все время откровений Марина.
— Ну, плюс тысячи тех, — кивнул легко согласившийся Игорь. — Получается, джедай, ты не один тут крутой-Уокер-мать-твою-Дредд. Нас двое.
— Странное совпадение: на необитаемом острове два киллера из России, — горестно констатировал Стас. — А вокруг — мертвецы.
Что подвигло их поделиться такими страшными тайнами своей жизни? Что заставило людей признаться в тяжеленных грехах? Наверное, человек, сталкиваясь со смертельной опасностью и мистицизмом, начинает думать о замаливании грехов. И признается в них. Исповедуется первому же, кто готов выслушать.
В объятия смерти каждый хочет войти именно таким, каков он есть. Не лицемером и лжецом, не предателем и мерзавцем. А таким, каков он на самом деле, со всеми своими мечтами, стремлениями.
— Может, мы в аду? Ну, типа расплата за содеянное. Может, мы все на самом деле погибли в результате взрыва на корабле, и оказались в преисподней? Вдруг это наше наказание, назначенное небесами?
Наступило тягостное молчание. Все трое на полном серьезе думали, возможно ли такое: оказаться в аду за содеянное при жизни. Возможно ли нести вечное наказание за убийства людей, за осквернение общечеловеческих моральных и этических принципов. Я не удивлюсь даже, если окажется что Игорь прав. Ад — самое подходящее место для всех убийц, в том числе для меня.
— Что нам известно о преисподней? — Игорь продолжал поднятую тему. Наверное, рассуждая так, он успокаивался. Ведь условно считал себя оказавшимся в аду за деяния и несущим наказание. Наверное, такое отношение к окружающей невероятно сложной и опасной действительности успокаивает душу. — Там темно и жарко, там черти издеваются над грешниками. У нас не темно и не так уж жарко, скорее влажно и душно, но черти имеются, и, по всей видимости, имеются в избытке. Чем не ад?
— Ада на земле нет, — почему-то сказал Стас. — Вообще, это все выдумки. Я не верю в подобную чушь.
— Знаешь, приятель, ты можешь не верить в Бога, но Бог уж точно верит в тебя. А если Бог в тебя верит, значит, он существует. А если он существует, значит, имеется и ад. И неважно, на земле он расположен, под землей или на Венере. Мы с тобой наворотили кучу дел на большой земле, и кто-то должен наказать нас. Обязательно — должен.
— Брось, мы ни в каком не аду. Мы на затерявшейся черт знает где суше в компании инфицированных разновидностью бешенства бедняг.
— Джонни, царствие ему небесное, нам сказал четко: мы не в Северной Атлантике, где должны были находиться по логике. Наш корабль шел на Бермуды, а разбился вовсе не там. И даже не на Багамах, куда летел самолет Карчера. Сам по себе этот факт не вызывает у тебя никаких подозрений?
Стас задумчиво покрутил в руках пустую флягу из-под воды. На смену страху, ужасу от встречи с зомби пришла слабость и грусть, с которыми молодой человек не знал способа борьбы. Здесь — не знал. На большой земле он мог бы пойти в бар, надраться и забыться. А здесь он мог пойти только в объятия опасных тварей.
— Я тут думал кое о чем, — после молчаливых манипуляций с флягой сообщил Стас. — Мы ведь вблизи Бермудского треугольника проходили. Как бы это глупо ни звучало, но вдруг нас «засосало» в треугольник? Каким-то образом мы перенеслись, скажем, на юг Тихого океана или в Индийский океан, где нас найдут вовсе не так быстро, как хотелось бы. Эта версия имеет точно такое же право на существование, как твоя — о преисподней.
— А можно объединить наши версии, назвав Бермудский треугольник воротами в ад, — усмехнулся Игорь. — Не важно, каким образом мы очутились вовсе не на Бермудских островах. Не важно, потому что мы вряд ли сможем понять сложность этого процесса. Важно, что нам тут делать теперь!
— Каяться?
— Каждый давно покаялся в своих грехах. Беда в том, что нас не собираются прощать только потому, что мы, типа, сожалеем.
— И что же тогда ты предлагаешь? Может, выстроим тут церковь и будем молиться, пока добрые ангелы не заберут нас обратно, в мир людей?
— Добрые ангелы попадают в преисподнюю только низвергнутыми. Добровольно они туда не спускаются, не дураки поди. Коли мы на самом деле в аду, то предстоит прожить тут целую вечность, прежде чем о нас кто-то вспомнит. Ну а если мы не в аду, значит, надо постараться в ближайшее время туда не загреметь. Значит надо выживать!
— Сами мы ни за что не догадались бы, — поморщился Стас. — Брось свои дурацкие рассуждения о преисподней. Мы стали жертвами кораблекрушения, оказались на странной земле и только. Таким как Марина в аду делать нечего, не заслужили.
Но ответ Марины огорошил парней.
— Мне есть за что гореть в аду.
Выдержали театральную паузу. Парни ждали, пока девушка сама всё расскажет. И она рассказала:
— Три года назад я влюбилась в одного мальчика. По-настоящему влюбилась. Но беда в том, что он был нужен не только мне одной, а еще одной девчонке, Насте. У нас шло долгое и почти безрезультатное соперничество, потому что мальчик, Сережа, не смел сделать выбор в пользу одной из нас, ведь мы обе были его подругами, у нас была одна и та же компания, одни и те же увлечения, интересы, одна жизнь. Тогда мы с Настей решили заключить пари: кто победит, тому будет принадлежать Сережа, а кто проиграет — отступит навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137