Еще двоих Стас сначала лишил конечностей — отрубил каждому по руке у ключицы, — а затем фактически разрубил надвое. Но последний мертвец ловко пригнулся и бросился Стасу в ноги.
— А-а-а-а! — завопил Стас, ощущая, как собачьи зубы вгрызаются ему в икру.
Из лежачего положения было трудно нанести смертельный удар, потому Стас поначалу лишь ранил противника, прорубив в трех местах спину. Но четвертый удар топором раскроил мертвецу череп.
Бой закончился в пользу Стаса. Несколько воняющих трупов истекали гутой жидкостью нефтяного цвета, один все еще шевелился в конвульсиях, недорубленный напополам. Стас с омерзением на лице широко размахнулся и отнял тому голову.
Черт. Черт-черт-черт…
Он сел прямо на пол в полном изнеможении. Он не чувствовал отбитых рук (несколько раз саданул топором по бетону), но больше всего Стаса тревожила искусанная нога. Он разорвал штанину, отрезал лохмотья ножом и смотрел, как из большой рваной раны на правой икре вытекает алая кровь. S9, проклятый вирус S9 во мне… Через минуту на полу вокруг Стаса уже образовалась большая лужа крови.
Он не знал, что делать. Он боялся. Он паниковал. Он даже заплакал. Но обреченность, навалившаяся тяжелым грузом, не думала испаряться. Бессознательно Стас, выплакавшись, начал делать перевязку, чтобы остановить кровотечение. Его тело все еще боролось за жизнь, хотя разум говорил: брось, плюнь, тебе не победить заразу. Стас понимал с кристальной ясностью, что получил заражение и очень скоро станет одной из тех тварей, которые терроризируют весь остров. Он так же будет слоняться по ночным джунглям в поисках жертв, будет набрасываться на людей в лютой ненависти, будет рвать их плоть своими почерневшими зубами и упиваться кровью.
Когда кровь удалось остановить, Стас запрокинул голову, закрыл глаза и попытался отгородиться от всех мыслей. Он победил мертвецов, но они победили его. Он вскоре станет одним из монстров и, скорее всего, забудет о прошлой жизни. Надеюсь, так оно и будет… Осталось всего лишь несколько часов, которые можно провести в простом отдыхе. Во сне. В спокойном глубоком сне, ведь умирать во сне совсем не страшно.
Стас вдруг вспомнил о сестренке, о родителях. Что ж, мое положение не такое уж и плохое. Если мертвецы — эти чертовы творения — лишь ходячие трупы и больше ничего, то душа моя вскоре попадет на небеса. Я увижу Таньку, расскажу ей, расскажу… Стас хрюкнул от досады. Что он может ей рассказать? Как перестрелял в психбольнице целую толпу? Это он расскажет ей на небесах? Да никто не пустит меня на небеса! Я попал в ад, черт возьми, и останусь тут навсегда…
Горькие слезы вновь покатились по щекам парня. Он прикрыл лицо руками и затрясся в долгом плаче.
Иными словами, если объект получает инфекцию в ногу или руку на достаточном удалении от туловища, ампутация инфицированной конечности прекратит распространение материала по организму и сохранит объект.
Стас медленно опустил руки, открыл глаза. Зрачки в глазах сузились, хотя в бункере не доставало света. Он забыл о том, что недавно прочел в документах американских вивисекторов. Конечно же! Если он прав, и документы на самом деле имеют отношение к мертвецам, то он… еще может спасти свою жизнь! Надо всего-то отрубить ногу.
Топор лежал рядом. Орошенный черной массой мертвечины. Если как следует ударить по ноге, то получится отрубить ее…
Стас понял: время работает не на него. Если он хочет сохранить здравый рассудок и жизнь вообще, то должен принять важное решение. Впрочем, когда человек хочет жить, он сделает все для этого. А Стас очень хотел жить.
Он с трудом подполз к столу, где Марина оставила найденные ею вещи. Опираясь на руки, Стас схватил заряды к ракетнице. Всего два. Если повезет, то оба заряда окажутся рабочими, ведь нужно как раз два заряда. Стас отполз обратно к стене и топору, с минуту рассматривал каждый заряд, делая для себя выводы по наиболее эффективному их использованию. Затем он тщательно протер лезвие топора одеждой, поскреб по сухому бетону, и снова протер. Далее предстояло провести дезинфекцию будущего инструмента хирургической операции — ампутации ноги. Если патрон вспыхнет, я обожгу топор огнем. Температура убьет всё, что можно убить.
Но если вспыхнет лишь один патрон или ни один вовсе — дело пропало.
Стас ногтем отогнул бумажную оболочку патрона. Он расправил плотную бумагу, пока в руку не посыпался серый порох. Порох был сухим, но Стас на всякий случай отсыпал небольшое количество на пол, достал из рукоятки ножа спичку, чиркнул. Спичка моментально загорелась, распространяя приятный горький запах. Стас поднес огонь к кучке пороха. Порох воспламенился с поражающей быстротой и в мгновение выгорел полностью. На его месте остался лишь почерневший бетон. Что ж, пока всё идет хорошо.
Топор лег между ног Стаса таким образом, чтобы его было удобно обжечь горящим порохом из раскрытого патрона для ракетницы. Пытаясь унять дрожь в руках, Стас сосредоточился, поджег вторую спичку и медленно, медленно поднес ее к патрону. С Богом… Стас сглотнул. В левой руке он держал патрон, в правой — горящую спичку. И вот спичка упала прямо внутрь раскрытого патрона, под завязку наполненного серым горючим веществом.
Тут же вспыхнул ярчайший факел, порох стал быстро сгорать с треском и шипением. Стас обжег лицо, обе руки и ноги, но, стиснув зубы, быстро водил искрящимся факелом по лезвию топора. Хватило трех секунд, чтобы порох в патроне выгорел полностью.
Руки покрылись страшными красными волдырями. Я не знал, что ожоги проявляют себя так быстро. А между волдырей кожа почернела и обуглилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137