Цестий приблизился к своему бывшему полководцу и в тишине,
внезапно установившейся в зале, мечом отсек его голову от туловища.
Воины в смятении смотрели на мертвого триумвира, словно до них только
сейчас дошло, кто перед ними. Многие из них совершили не один поход под
началом Антония, бились вместе с ним рука об руку не в одной битве, и
теперь, оказавшись во враждебном ему лагере, вдруг опомнились и прониклись
к нему искренним сочувствием. Головы их поникли, некоторые из них мечами,
по древнему римскому обычаю, салютовали убитому полководцу.
Клеопатра ничего этого не замечала. Держа обеими руками голову Пертинакса
и подавляя рыдания, вырывавшиеся из груди, она неотрывно смотрела на
мертвое лицо своего любимого, словно желая вобрать в память все его черты
до самой мельчайшей морщины. Хрисида и Аретея замерли в ужасе и скорби.
Между тем в громадный сумеречный зал проникли первые лучи рассвета и
заставили померкуть дымный свет факелов. Занимался новый день.
Неожиданно с площади перед дворцом донеслись звуки фанфар. Римляне
гурьбой бросились к окнам.
- Октавиан! - закричали они. - Октавиан вступил в город! Ура! Александрия
пала! Война окончена! Хвала богам, скоро мы вернемся на родину! Слава
Октавиану! Цестий обернулся к Клеопатре:
- Приготовься, царица, к встрече принцепса.
- Что я должна делать? - безучастным голосом спросила Клеопатра.
- Приветствовать своего повелителя со всеми знаками почтения, которые -
приняты между слугами, приветствующими своих господ, - надменно ответил
легат.
- Вот как! - сказала Клеопатра и глаза ее гневно вспыхнули.
Она выпрямилась на золотом троне своих предков.
- Конечно, и тебе будет оказано приличествующее твоему сану уважение, -
спохватился легат. - Надейся на милость Октавиана.
Клеопатра кивком подозвала к себе Хрисиду и, когда та наклонилась к ней,
шепнула ей несколько слов. Служанка смертельно побледнела, губы ее
задрожали.
- Иди же, - прикрикнула на нее Клеопатра, - и исполни мою волю!
Рев фанфар за окнами приближался.
- Октавиан! Вот он, Октавиан! - кричали воины, завидев вступающую на
площадь торжественную процессию победителей, во главе которой ехал римский
полководец на белом коне.
- Ура! Ура! - кричали сбегавшиеся ему навстречу простолюдины, которые еще
вчера с таким же пылом проклинали его.
Октавиан в белоснежной тунике, поверх которой был надет золотой панцырь,
в золотом шлеме с пышными белоснежными страусовыми перьями, театральным
жестом приветствовал толпу.
У ступеней перед главным входом в Лохиа он спешился и направился во
дворец.
Тем временем Хрисида, ушедшая в заднюю комнату, предназначенную для
служанок, вскоре вернулась с корзинкой наполненной финиками. Хрисида была
бледна как полотно, она шла пошатываясь, из глаз ее катились слезы.
Корзинка, а особенно вид девушки, показались Цестию подозрительными. Уж
не кинжал ли для своей госпожи припрятала служанка под грудой фиников, или
флакон с ядом?
- Угощение для царицы? - ухмыльнулся он и протянул к корзинке руку. - Дай
сюда!
Он шанул к Клеопатре и, даже не считая нужным выдергивать корзинку из ее
рук, бесцеремонно запустил пальцы в груду фиников.
- А - а! - вдруг вскрикнул он, его рот судорожно приоткрылся, глаза
выпучились, мертвенная бледность залила его лицо. Он захрипел и упал
навзничь.
Солдаты, которые были свидетелями этой сцены, застыли в ужасе и
изумлении. А Клеопатра совершенно хладнокровно, даже как будто не обратив
внимание на смерть Цестия, еще раз наклонилась над мертвым Пертикаксом,
прошептала последнее "Прощай", поцеловала его в губы, и затем, осторожно
сдвинула в корзинке несколько плодов, взяла двумя пальцами маленькую черную
змейку.
Присутствующие ахнули, когда она положила ее на свою открытую грудь.
В этот момент в тронный зал вступили ликторы в парадных одеяниях и вслед
за ними - Октавиан. Блеклые глаза его широко раскрылись, когда он увидел,
как царица вздрогнула и изогнулась на своем троне. Без звука она откинулась
на сапфировый подлокотник и рука ее в последнем, каком-то мучительном жесте
дотянулась до головы Пертинакса; пальцы ее погрузились в шевелюру его
светлых волос.
- Что здесь происходит? - отрывисто молвил принцепс. - Что с Клеопатрой?
- Она умерла от укуса аспиды, ядовитой змеи... - в растерянности
проговорил военный доктор, приближаясь к трупу царицы.
Змея тем временем соскользнула с груди Клеопатры и поползла извиваясь, по
полу. Один из воинов шагнул к ней и разрубил ее мечом.
Октавиан несколько минут мрачно взирал на мёртвое тело египетской царицы
и окровавленую голову Антония, которую почтительно держал перед ним
Центурион. Смерть Клеопатры разрушила сладостные плавы мщения, и настроение
Октавиана упало; даже военная победа над Антонием, открывавшая ему путь к
единоличной власти над огромной державой не радовала его. Торопясь в Лохиа
он жаждал насладиться униженными мольбами, слезами и заискиваниями
Клеопатры, лелеял в мечтах предстоящую ночь с ней, предвкушая ее огненные
ласки, о которых ходили легенды, ночь, когда он окончательно и всласть
упьется торжеством над своим заклятым врагом...
И вдруг все пошло прахом.
Тщетно Октавиан задавался вопросом: что заставило ее умереть? - он,
сколько ни ломал себе голову, не находил ответа. Ведь еще несколько дней
назад она посылала ему подобострастные письма, в которых умоляла сохранить
ей жизнь и трон, отрекаясь от Антония и соглашаясь признать владычество над
собой Октавиана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28