А верная половина стояла сзади, непосредственно за его спиной, в старой, к
лассической позе, подперев бока руками; глаза половины горели. Бдительны
е, огненные глаза были чисты и сухи, в них не имелось даже намека на слезы. Х
озяин дома замечает опасность, пытается снова, хотя отлично понимает, чт
о дело прогорело, разжалобить сердце супруги словами: «Хороший человек э
тот был Николай Егорович, душевный, сгорел на работе…», но шапка хозяина д
ома уже сама собой срывается с затылка и трепещет, как пойманная ворона, в
руках жены, а на своем размягченном после получки, нежном затылке хозяин
ощущает чугунный, но любящий кулак.
Лукашов же, конечно, не будет добавлять. Не то что он, Лукашов, не любит выпи
ть, нет, выпить он любит, но водка все-таки для него не удовольствие. Он пьет
водку как лекарство, как приятное, но все же лекарство, он пьет ее, когда ну
жно: на похоронах, свадьбах, в компании, по какому-то еще поводу. Он ни разу
не взял бутылку без повода, просто так, для себя, для своего удовольствия,
по случаю, что у него хорошее настроение или плохое; у него, Лукашова, нико
гда не бывает хорошего или плохого настроения. У него всегда среднее нас
троение, как у электронно-вычислительной машины, компьютера; впрочем, ни
кто не знает, какое у компьютера настроение, может быть, это очень злобная
машина, а скорее всего все-таки у нее среднее настроение, а вернее, не сред
нее, а его нет вовсе; никакого настроения, как у Лукашова.
У Лукашова нет никакого настроения. Лучше, если бы у него было злобное нас
троение. Если бы у Лукашова было злобное настроение, он бы тогда делал люд
ям гадости и его, Лукашова, легко было бы разоблачить, но он никогда не дел
ает людям гадости. Он всегда поступает правильно, он всегда прав, как комп
ьютер; он, как компьютер, никогда не ошибается. И напрасно все говорят, что
он, Лукашов, отбил у него, Холина, невесту. Ничего он не отбивал. Просто он ра
ссудил, что с ним, Лукашовым, ей, будущей жене Холина, будет лучше, чем с сами
м Холиным, потому что он, Лукашов, всегда все делает правильно, никогда не
причинит ей боль, не оскорбит, не совершит несправедливости. Он, Лукашов, в
сегда все продумает, рассчитает и поступит по справедливости; изо всех в
озможных ходов в данной ситуации он, Лукашов, сделает единственно правил
ьный, самый рациональный, самый удовлетворяющий всех ход. Он, Лукашов, рас
судил, что и ребенку, который потом появится, будет лучше с Лукашовым, чем
с Холиным, потому что с Холиным ребенок будет жить в хаосе, рассудил Лукаш
ов, в действительности, полной пугающих неожиданностей. Да и самому Холи
ну, рассудил Лукашов, одному будет лучше, ибо от собственных неразумных п
оступков будет страдать лишь он сам, Холин.
Ты прав, Лукашов. Ты, как всегда, прав. Конечно, ты не будешь, как эти ребята, д
ополнительно, сверхпланово пить за упокой его, Холина, души. Эти ребята, ко
нечно, выпивохи; не совсем, конечно, выпивохи, но все же, конечно, не пропуст
ят случая выпить, а такой случай сегодня железно подвернулся Ц проводы
Холина на курорт, откуда он, возможно, не вернется. Они бы выпили, конечно, и
по другому, более радостному поводу, допустим, за выздоровление Холина, н
о все же Холин им благодарен за то, что они выпили за его проводы, выпьют се
йчас и еще вечером, когда Холин уже будет мчаться на курорт, откуда он, воз
можно, не вернется.
А Лукашов не будет пить дополнительно. По дороге он наверняка зайдет в ма
газин «Молоко» и маленькими глотками опорожнит бутылку кефира, чтобы бы
стрее прошел хмель и чтобы отбить запах. Именно опорожнит, а не выпьет. А з
атем он зайдет в магазин «Лакомка» и купит кулек шоколадных конфет для с
воей жены, которую он отбил у Холина. И для дочери, которую он родил вместо
Холина. И они все трое будут пить чай с шоколадными конфетами, и Лукашов ск
ажет, где был, потому что он не может не сказать, он просто не умеет лгать, и
жена, его, Холина, бывшая невеста, еще раз оценит по достоинству это такое
редкое среди людей качество Ц не лгать.
Утром Лукашов скажет директору, что провожал Холина на поезд. И директор
сначала не поверит, а потом тоже подумает: «Все-таки он честный во всем. Да
же, несмотря на все, пошел провожать Холина…» Впрочем, Лукашов может и не с
казать ничего директору, ибо провожал он Холина не для того, чтобы это ста
ло известно директору или еще кому, а потому, что делал это по долгу. Ибо бо
льного, едущего на курорт, положено провожать.
Если он, Холин, действительно не вернется из этой поездки, Лукашов будет н
ести крышку гроба, как всегда ее нес; будет нести, несмотря ни на что, несмо
тря даже на то, если он, Холин, напишет в завещании, чтобы Лукашову запрети
ли нести крышку. Возможно, Лукашов даже заплачет на поминках, если будет п
одходящая обстановка и если еще кто-то будет плакать.
Нет, он, Холин, ни в чем не может упрекнуть Лукашова. Даже в том, в чем он сейч
ас его упрекал. Упрекал несправедливо, подло, подтасовывая факты. Лукашо
в никогда бы не увел чужую жену, потому что это нехорошо, некрасиво, а Лука
шов никогда не делает того, что нехорошо и некрасиво. Он увел не жену, а нев
есту. Невеста еще не оформлена в загсе, и ее может уводить каждый, кто захо
чет, для этой цели и дается в загсе испытательный срок. Он даже не уводил, з
ачем возводить напраслину на человека. Он просто поговорил с ней несколь
ко раз, и она поняла, что с Лукашовым и ей, и дочке, которая родится у нее и Лу
кашова, будет намного лучше, чем с Холиным. И она ушла. Лукашов даже сам поз
вонил утром по телефону и рассказал все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12