Понятно, что начальству в ж…у ребята заглядывать не будут. Но условия, максимально приближенные к боевым, а отсюда как ты – так и к тебе. А один взвод напоить нельзя, в роте все друг на друга смотрят. И отделение нельзя… Вперед за водой.
Выйдя к расположившимся в огромной комнате отделениям, Ханин сказал громко:
– Так, караси… Хотя какие вы караси… Так, рыбы без названия. – Раздались тихие смешки. – Чаю хотите? Че, правда хотите? Я надеялся, что вы гордо откажетесь… Нет? Ну, хрен с вами, ищите воду. Открывайте краны, только тазы подставьте. Может, что и стечет. Эй, вы все в ванну не поместитесь. Стоять, сказал. Так, ты, ты и ты. Чухайте снова в подвал, ищите компоты, соки, всю эту лабуду, короче. Поднимайте наверх. Ки-рюха! – «Комод» снова подошел ближе. – Возьми пару ребят, и тихо, только чтобы это в бедствие не переросло, принесите ведро дождевой воды. Под сток поставьте. Наберите и принесите.
– Так ведь пить нельзя ее.
– Поэтому и говорю – тихо. Притащите, ставьте на плиту и кипятите. Вскипит, сразу, дураки, не выключайте воду. Чуть позже. Пусть остынет, и посмотри, что на поверхность всплывет.
– Что всплывет?
Ханин раздраженно махнул рукой и сказал:
– Хрен с ним… меня позовите, я посмотрю. Я в комнате за кухней. Понятно? Молодец. Потом всех на поиски чая и сахара. Если эта вода не пригодится, у нас есть еще что вскипятить.
Уже обращаясь ко всем остальным, Ханин сказал:
– Так… Я вижу, все поели уже? Молодцы. Всем, кто не занят, отдыхать и не мешать тем, кто работает. Ясно? И не храпеть, рыбы… меня разбудите.
Под чуть слышные смешки Ханин пошел в комнату. Главное – не переборщить в распущенности. Главное, чтобы они не забылись. Главное, чтобы он остался для них командиром. Иначе быть беде. Пойдут другие дома рушить. Сбегут на подручных средствах. Утонут к чертям. Если командир становится классным парнем – он перестает быть командиром. Старая, избитая истина. Но нельзя строить этих детей после стресса, что они пережили. После того как трое суток они срастались с лопатой. Нельзя. Ханин не мог не подбадривать их своими, иногда плоскими, шутками. Потому что депрессия еще хуже. А депрессия окружающего залитого дождем мира вообще непобедима. Значит, пусть лучше прикалываются и веселятся. Пусть спят и отдыхают. Не могут спать и отдыхать? Ханин найдет им занятия. Надо будет, пойдут дома обкапывать, на всякий пожарный. Главное, чтобы все настроения в роте были подконтрольны.
Он хотел было завалиться на кровать, но в последний момент заметил на ней неровность и понял, что под одеялом, укрывшись с головой, кто-то спит. Осторожно, чтобы не разбудить, Ханин приподнял край одеяла и посмотрел на бритую башку наглого курсанта из взвода Серова. То ли изумление может передаваться мысленно, то ли еще что, но курсант открыл глаза и, увидев мутными глазами командира, вскочил и выпалил еле шевеля губами:
– Виноват, господин стший ленант!
– Ты чего, воин, завалился без команды отбой?.. – изобразил изумление Ханин.
– Плохо себя чувствовал…
– А… А сейчас как? – ехидно спросил Ханин.
– Спасибо, хорошо.
– Как зовут? Имя?
– Михаил Хамейлянин, господин старший лейтенант.
– Забирай одеяло и иди ищи себе место. Койкой я с вами делиться, засранцы, не собираюсь. Все, вали отсюда, курсант Хамейлянин.
Благодарный, непонятно за что курсант схватил одеяло в охапку и выбежал из комнаты.
Ханин брезгливо провел рукой по простыне. Сухая. Хотя какого черта?! Он сам промокший до нитки. Ну, не раздеваться же…
Он все же разделся, позаимствовав у неизвестного хозяина тренировочные брюки и футболку. Форму он вынес к бойцам и развесил ее, подвинув висевшие по сторонам рядом с печкой на веревке робы курсантов. Курсанты, молча улыбаясь, оценили его прикид – синие обтягивающие штаны и канареечного цвета футболку. Пусть только что-нибудь вякнут. Ханин сообщил, что тогда оденет их в найденные в том же шкафу женские причиндалы. Вот пусть потом вся рота и ржет.
Кровать возмущенно скрипнула, а Ханин блаженно улыбнулся. Как мало нужно воину для счастья. Он, честно, не собирался спать, еще надо было и с мичманом переговорить… Так получилось…

4

Артур молча поднялся с табурета и сказал присутствующим:
– Слышите, короче… Надо валить из города. Вода уже, вон, Невский залила. Еще чуть, и мы потонем все здесь нахрен.
– Артист, но решили же, что остаемся! Вон, сколько барахла собрали. Не бросать же.
Артур подошел к распахнутым оконным рамам без стекла и, закурив, сказал:
– Конечно, не бросим. Ничего бросать нельзя. И мы все возьмем с собой. А если поторопимся, то и сухими свалить успеем.
– Куда? – спросила Маргарита.
– Подальше… на материк.
– Кому мы там нужны? – спросил Павел. – Нам надо здесь оставаться. Наводнение пройдет, тогда и уйдем.
– Оно не пройдет, баран! – развернулся к нему Артур. – Что, ты думаешь, они суетятся? Народ последний вытаскивают. Все, что там говорят, – лажа! Льды тают! И мы тут передохнем все, если не попытаемся выйти.
– Но солдаты…
– Насрать, прорвемся. Тем более не может их много тут быть. Даже ментов, вон, уже повыводили.
Компания замолчала, задумавшись.
– Я за… – сказала Маргарита.
– Я, наверное, тоже… – это Павел неуверенно сказал, косо глядя на Артура.
– И я, – сказала Ленка, прижимаясь к Ринату.
Ринат пожал плечами и заявил Артуру:
– Куда ты, туда и я.
Артур посмотрел на Юту, свою задумавшуюся подругу, и спросил:
– Ну, а ты?
– Я? Я тоже… за. Только надо еще машину достать, кроме твоей «Нивы». Там под окном «опель» соседский стоит. Пусть Ринат с ним повозится, и тогда мы сможем и сами уехать, и вещи захватить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28