Ирку вон пушками не разбудишь. Я тяжело перевалился на бок, опустил ноги на пол, сел. Подруга продолжала сопеть, дыхание не стихло, как бывает у проснувшегося человека. Я выждал, приходя в себя. Осмотрелся. Комната носила следы бешеного загула. Да-а, будет о чем вспомнить на старости лет. Что же мы так отрывались-то, как в последний раз?
Не найдя ответа, я поднялся и побрел в сторону ванны. Пора было принимать душ и убираться восвояси. Если Маринка дома, не хватало только, чтобы она учуяла запах Иркиного парфюма. А что я ей скажу? Скажу, что у Гольдберга на даче остался. Нанюхался растворителя и решил не ехать, пока не выветрится. Чай, беседа, забухали. Мобильник выключил, дабы не тревожили.
Наспех соорудив отмазку, я залез под душ. Снова напал опасюк. В правдоподобность отмазки не верилось. Казалось, что Маринка раскусит ложь и все поймет. А вдруг, разыскивая меня, она созвонилась с Гольдбергом? И хотя я точно знал, что телефон Давида Яковлевича ей взять неоткуда, подозрение терзало сердце голодной крысой. Я сознавал, что это всего лишь действие похмелья, и от этого мучился еще больше.
Зачем нужно было пить дрянную водку? В нормальных странах спиртные напитки выдерживают в дубовых бочках, и только у нас – в железных. И пьют такие напитки только самые отчаявшиеся люди, которым нечего больше терять и остается завивать горе веревочкой. Но мне-то оно зачем? Мне, удачливому археологу, обладателю огромного богатства, зачем заливать горе паленой водкой с привкусом ржавчины? На фига вообще сдалась эта ебля с плясками? Что за странная тяга к пролетарскому времяпрепровождению? Как же низко я пал!
Ирка… Vulgus, proles! Чернь, пролетариат (лат.).

To, что для меня безобразно, для нее естественно. В Римской республике такие, как она, производители, не способные дать государству ничего, кроме своего потомства, являлись низшей категорией граждан. В развитом советском обществе пролетарии превратились в господствующий класс – гегемон, призванный служить опорой нового строя и самый многочисленный. Проще говоря, пролетариев у нас как грязи. И в этой грязи – я. По самые уши.
Захваченный самоистязанием, я зажмурился под струями воды. Мир тут же ухнул в бездонную пропасть. Я чуть не навернулся, что в мокрой ванне было совсем просто и чревато травматизмом. Чудом устоял, опершись о стену. Не хватало еще погибнуть из-за этой дуры! А что, если я стану отцом дауна, порожденного вследствие алкогольного зачатия?! Это будет катастрофа. Маринка сразу уйдет. Дальше что? Женитьба на Ирке? Matrimonium liberorum quaerendorum causa? Брак с целью воспроизведения потомства (лат.).


Как человеку порядочному, именно так мне и следовало поступить.
– О, persepae accidit ut utilitas cum honestate certer! О, как часто бывает, что честь враждует с пользой (лат.).

– простонал я. Как обычно, по синему состоянию в голову лезли расхожие латинизмы, которые я зазубрил в университете.
Но к чему мне теперь образование и хорошие манеры, ведь я становлюсь чернью, собираюсь жениться на пролетарке? Буду по вечерам в заблеванной майке давить на кухне граненый стопарь. Malum necessarium – necessarium. Неизбежное зло – неизбежно (лат.).

Если у Гольдберга была тяга к антиквариату, то у меня – к пролетариату. Каждому свое, как говорится!
Преисполненный мрачного сарказма, я вытерся подвернувшимся под руку полотенцем и посмотрел в зеркало. Щетина еще не отросла. Из Зазеркалья на меня глядел утомленный напряженным трудом научный сотрудник. Хорошо иметь такую морду, ничто ее не берет!
– Илья?
Это проснулась Ирка.
– Илья!
Я не спешил откликаться на зов гегемона. Надо с пролетариями завязывать. Иначе действительно станешь алкашом в майке и трениках, и вернуть назад образ приличного человека будет невозможно.
– Ты где?
Довольно творить глупости направо и налево. Женятся только дураки. Умные выходят замуж.
– Что бывает, когда встречаются умный мужчина и умная женщина? – шепотом спросил я и сам себе ответил: – Всего лишь легкий флирт! А глупый мужчина и умная женщина? Правильно, рогоносец. Глупая женщина и умный мужчина? Мать-одиночка. Сочетание же глупого мужчины и глупой женщины порождает многодетную семью. Запомни эту мантру, дружок, и повторяй ее чаще.
– Илья, ты дома? – устала звать Ирка.
Пролетарии пусть пролетают мимо!
– Ах, вот где ты спрятался. – Ирка распахнула дверь ванной комнаты. – Ты меня не слышишь.
«Определенно, у нее был умный муж, – решил я. – Пора поумнеть и мне».


* * *

Когда я вернулся, Маринки дома не было. Пролистал на АОНе список входящих и, к большому удивлению, тещиного номера не обнаружил, зато увидел серию звонков с неопределившегося – примерно в десять вечера, в полночь, в час и в три ночи. Я готов был голову прозакладывать, что это нападал безмолвный звонилыцик, который вчера застенчиво молчал в трубку. Кто он? Спортсмен из патриотического клуба?
Или как-то связан с красноярскими делами?
Последняя мысль привела меня в беспокойное состояние. Я слонялся по квартире, мучаясь пустыми догадками. Какие красноярцы могли добраться до моего номера? Михаил Соломонович? Но он позвонил бы Гольдбергу. Следователь прокуратуры? Он отмалчиваться бы не стал, и, скорее всего, по его наводке меня сначала приняли менты из отдела и немного погнобили в ИВС, чтобы продолжить разговор в приватной обстановке. Может быть, они и звонили? Да вряд ли, знаю я мусорские прокладки, легавые меня к телефону попросили бы по имени-отчеству, дабы убедиться, что дома именно я, а потом только выдвинулись в адрес. Значит, не менты.
Отчего-то подумалось про Лепяго, но это были вообще глупости и параноидальный бред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110