Но сперва я хочу показать тебе еще кое-что. – Гарт взял Рори за руку и подвел к стене, к тому месту, где были процарапаны буквы «Г» и «Ф».
– Да, наверное, этот прииск действительно принадлежал твоему дяде. Но был ли он прав насчет того, что здесь есть золото?
– Он не ошибался, и некоторое количество золота я уже добыл.
Пэдди, войдя следом за ними, тут же смекнул, что к чему.
– Что ж, если тот прииск принадлежал бедняге Форзену, значит, мы подали заявку именно на этот. Вот так. Это место наше, и точка. – Старик с усмешкой посмотрел на Гарта. – Фрейзер, ты, похоже, сам себя обдурил. Этот прииск со всем золотом, которое здесь есть, принадлежит мне и моей дочери, а тебе не достанется ни единой крупицы… Правда, ты многое для нас сделал, и все равно…
– Нет, папа, Гарт тоже кое-что получит, – быстро возразила Рори. – Я обещала ему половину своей доли.
Пэдди неприязненно уставился на молодого человека:
– И тебе не стыдно? Моя дочь должна горбатиться, чтобы потом поделиться с тобой.
– Тебе же не стыдно сидеть у нее на шее, так почему я должен мучиться угрызениями совести?
– Рори, ты слышала? Неужели ты позволишь этому нахалу обращаться с твоим отцом в столь неуважительной манере?
– Гарт имеет право на свою долю, и ты это прекрасно знаешь. Вообще, должна сказать, в последнее время я тебя совсем не узнаю. Откуда в тебе столько злобы?
– Не стоит его винить, – с улыбкой заметил Гарт. – Просто страсть к золоту порой очень сильно меняет людей.
– Заткнись, Фрейзер, мне не нужны защитники, тем более что ты, мерзавец, мою родную дочь настроил против меня!
– Пэдди, да ты совсем пьян. Завтра утром мы все обсудим, а сейчас тебе лучше прилечь.
– Именно это я и собираюсь сделать. – Не выпуская из руки бутылку, старик побрел в угол, где завалился на раскатанную постель. – Но учти, я буду начеку, и если у тебя на уме снова какие-нибудь проделки…
– Уже учел, – холодно отозвался Гарт.
– Пожалуйста, извини нас, – сказала Рори, когда они вышли наружу. – Все последнее время папа сам не свой. – Усевшись у костра, она уткнулась подбородком в колени. – И вообще, он меня очень беспокоит. До того как мы сюда приехали, он был совсем другим, но теперь…
– Теперь он просто извелся от безделья, потому что у него слишком много свободного времени и изрядное количество виски в животе.
– Именно это и плохо. К тому же отец по-прежнему полагает, что он должен за мной присматривать и что мне так же, как и ему, нравится странствовать.
– Разве на самом деле это не так?
– Понимаешь, поначалу я действительно любила путешествовать, но теперь мне это порядком надоело, и я хотела бы где-нибудь осесть. Да и папа начинает понимать, что здоровье у него неважное и что он уже слишком стар для бродяжнической жизни, которую так обожает. Думаешь, он не переживает из-за того, что ему приходится зависеть от меня? Вспышки раздражения у него происходят не только из-за виски… В сущности, папа сердится не на тебя или меня, а на самого себя.
– Но алкоголь в данном случае не лучшее средство для успокоения. Если Пэдди будет продолжать пить, он очень скоро станет вообще ни на что не годным.
Рори печально кивнула:
– Увы, тут ты прав. Однако виски все же облегчает его страдания.
– Ладно, когда мы спустимся с этой горы, то сможем обеспечить ему более комфортные условия, а пока я хочу сознаться, что кое в чем Пэдди прав. – Гарт приблизился к водопаду и, достав из-под куста бутылку, приподнял ее вверх, точно редкий трофей.
– Что это? – Рори была откровенно заинтригована.
– Вино, которое мне дал отец Чавес. Он не велел открывать бутылку до наступления подходящего момента. Еще святой отец сказал, что я пойму, когда этот момент наступит. – Гарт подошел к костру, откупорил бутылку и, наполнив жестяную кружку, протянул ее Рори. – Вино, конечно, не французское, но зато освященное в церкви.
Он улегся на бок и подпер голову рукой.
– Что ты так смотришь? – Рори передернула плечами, поймав на себе его пристальный взгляд.
– Пытаюсь определить, в каком свете ты лучше выглядишь: в лунном, в солнечном или в свете костра. Лунный свет делает твои волосы серебристыми, блики костра придают им медный оттенок, а в солнечных лучах они блестят, словно золото. И вообще, ты самая прекрасная, самая привлекательная девушка из всех, кого я когда-либо встречал.
– Ну на этой горе точно, – засмеялась Рори.
Тихо разговаривая, они передавали друг другу кружку, пока та наконец не опустела, тогда Гарт наполнил ее снова. Отблески костра играли на его черных волосах, освещая красивое, мужественное лицо.
Тепло костра и выпитое вино подействовали на Рори расслабляюще, и она тоже прилегла, приняв такую же позу, как и Гарт. Теперь их лица разделяли считанные сантиметры.
– Какая чудесная ночь! – мечтательно произнесла Рори. – Даже не верится, что я нахожусь сейчас здесь, под этими чудесными звездами.
Протянув руку, Гарт сжал ее ладонь.
– Ночь – время снов. Расскажи мне о самом приятном твоем сне.
– О самом приятном? Это нетрудно, потому что он мне часто снится, а еще я мечтаю об этом наяву. Во сне я вижу, как внезапно появившийся доблестный рыцарь на белом коне спасает меня из когтей Мо Бакмана или еще какого-нибудь дракона и увозит в небольшой уютный домик, огороженный белым штакетником.
– Но ведь, по-моему, в подобных мечтаниях должен присутствовать огромный замок, окруженный глубоким рвом, или я ошибаюсь?
Тихий смех Рори прозвучал для Гарта точно перезвон серебряных колокольчиков.
– Фрейзер, это мой сон, моя мечта. Мне не нужен замок со рвом – только маленький домик с оградой из белого штакетника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85