Сейчас, даже обладая необходимой суммой, нельзя появляться на пристани в Англии, потому что прибытие пакетбота будет, несомненно, находиться в поле зрения как маркиза, так и ее собственной семьи. Позже, о, гораздо позже, когда улягутся страсти и прекратятся ее поиски, она рискнет появиться в Англии, хотя уже никогда и близко не подойдет к своим родным.
Окончательно решив пойти в прислуги, она переключилась на события последних дней, и внезапно ее охватила новая волна страха. Маркизу, обнаружившему ее исчезновение, не составит большого труда заключить, что она села именно в этот дилижанс, направлявшийся в Париж; ибо других в это время у гостиницы не останавливалось. А поскольку ее дилижанс движется с черепашьей скоростью, по сравнению с привычными марш-бросками милорда, то догнать его ничего не стоит. Правда, никто в гостинице, кроме одной-единственной служанки, не видел, как она садилась в дилижанс, и весьма возможно, что маркиз сначала перероет весь Дижон и окрестности, пытаясь ее отыскать, что даст ей необходимое время, чтобы скрыться от Вайдела и его слуг. Теперь с ним была герцогиня, и с этим тоже надо считаться. Мисс Чалонер за время путешествия с маркизом смогла убедиться, что для него важное значение имеет мнение матери. Первые слова герцогини Эйвон, услышанные ею в гостинице, не оставляли сомнений, что герцогиня употребит все свое влияние на сына, чтобы не позволить ему связать себя со столь неподходящей особой, какой являлась мисс Чалонер. И еще тот высокий джентльмен, вероятно дядя маркиза, известный лорд Руперт… Вместе он сумеют удержать Вайдела от поисков мисс Чалонер, убедить отказаться от нее, постараются держать его под своим неусыпным контролем…
Она дотронулась до раны. Тонкий красный платок маркиза все еще стягивал ее плечо. Мисс Чалонер подумала, что сохранит эту вещь навсегда в память о том коротком счастливом мгновении, когда она поверила, что маркиз любит ее.
Слезы навернулись на глаза, она сердито заморгала, сдерживая их, и смущенно оглянулась по сторонам. Ей вдруг показалось на мгновение, что все пассажиры дилижанса с любопытством разглядывают ее. Но справа толстая женщина спала с открытым ртом, два фермера напротив оживленно разговаривали, и, судя по громкому храпу рядом, сосед слева тоже уснул.
Она вернулась мыслями к маркизу. Что ж, этот счастливый момент она будет помнить до конца своей одинокой печальной жизни. Он назвал ее… но нет, не стоит даже вспоминать, это слишком опасно. Надо скорей забыть те слова, тот взгляд, выражение его лица, нежность в голосе.
Когда-то, а теперь казалось, это было очень-очень давно, она думала, что, если бы маркиз любил ее, она вышла бы за него замуж. Она тогда еще не понимала, что значит разница в их положении. Брак маркиза с никому не известной особой, гораздо ниже жениха по положению в обществе, скорее всего вызовет такой гнев герцога, что он выгонит сына из дома, а возможно, даже лишит его наследства. Все, что ей было известно о старом герцоге, давало основания так думать. Даже если маркиз полюбил бы ее, эта любовь не выдержит испытания, когда он окажется за пределами своего привычного великосветского круга. И уж тем более мисс Чалонер не могла представить маркиза в обществе своего дяди-торговца. Еще жив был в ее памяти печальный пример отца, чтобы обмануться в отношении маркиза. Ее собственный отец за ту же провинность был лишен наследства, общения с друзьями и близкими, на него смотрели как на человека, совершившего непростительный грех, всегда с подозрением и презрением. И как только герцог Эйвон лишит сына наследства, маркиз тут же окажется в обществе миссис Чалонер, Генри Симпкинса и им подобных. Сама мысль об этом показалась Мэри Чалонер настолько дикой, что неожиданно для себя она улыбнулась, и у нее стало легче на сердце.
За окнами дилижанса стемнело, становилось холодно. Мисс Чалонер плотнее закуталась в свою накидку и попыталась вытянуть затекшие ноги. Казалось, дилижанс никогда не прибудет в Понт-де-Муан. На каждой остановке, а их было множество, она надеялась, что ее вот-вот высадят. Один из фермеров вышел, но вошли два других, и стало еще теснее. Ей казалось, что она едет уже много часов, и иногда мелькала мысль, что кондуктор забыл о ней, и они давно проехали Понт-де-Муан. Неожиданно дилижанс остановился перед хорошо освещенной гостиницей, и дверца распахнулась.
Кондуктор зычным голосом, от которого толстуха, сидевшая рядом с мисс Чалонер, вздрог-
нула и проснулась, возвестил прибытие в Понт-де-Муан. Ребенок захныкал, и мисс Чалонер, благодаря судьбу, спустилась на землю.
Кондуктор явно проникся участием к Мэри. Он вытянул палец в направлении открытой двери гостиницы и посоветовал немедленно попросить там комнату на ночь. Она с сомнением посмотрела на приличного вида строение и подумала, что ее скудных средств вряд ли хватит, чтобы оплатить ночлег в таком заведении. Сделав над собой усилие, мисс Чалонер смущенно спросила кондуктора, нет ли поблизости другого постоялого двора, куда она могла бы добраться пешком.
Кондуктор задумчиво поскреб щеку и с сомнением оглядел молодую девушку с благородной внешностью.
– Есть, но, думаю, для вас это не подойдет, – сказал он резковато. – Таверна в конце улицы, но это не место для порядочных женщин.
Поблагодарив его, мисс Чалонер довольно опрометчиво сунула в ладонь кондуктора серебряную монету, что нанесло ущерб ее и без того скудным запасам.
Она смотрела, как кондуктор взбирается на свое место на верху дилижанса, и чувствовала себя так, будто теряла последнего друга во Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98