Эти его приступы ярости!
– О да! – усмехнулся виконт.
– Для него выходит еще хуже, потому что он совсем падает духом, жалуется, что весь горит, как в огне, что с ним не считаются… И для домочадцев это тоже очень скверно, потому что даже Педмур – ты ведь знаешь, как он предан нашей семье, – не любит, когда в него швыряют чем попало, в особенности если попадают…
– Неужели он ведет себя так ужасно? – пораженный, выговорил виконт.
– О нет, очень редко! – заверила его леди Рокстон примирительным тоном. – Он почти всегда потом очень пристыжен и старается загладить свои вспышки. Нет нужды объяснять тебе, что он будет мелочно-язвительным до вечера. Но надеюсь, что завтра он сможет съесть кусочек вареного цыпленка. Так что не стоит озабоченно хмуриться, милый: похоже, пройдет несколько недель, прежде чем он позволит себе взяться за свои излюбленные лакомства.
– За вас, мама, я беспокоюсь больше, чем за него! Как только вы выносите такую жизнь? Я бы не смог!
– А я и не думаю, чтобы ты смог, – ответила она, улыбаясь. – Ты не знал его в молодости и не был влюблен в него. А я была, и помню, каким веселым, приятным и забавным он был раньше и как счастливы мы были тогда. И, мы по-прежнему любим друг друга, Эшли.
Виконт слегка нахмурился и резко спросил:
– Неужели он требует от вас такой восточной покорности?
– О нет, никогда! Честно говоря, его поведение иногда меня задевает, но он никогда не позволял себе чем-нибудь кинуть в меня, даже когда я решилась посоветовать ему добавить немного воды и настойки ревеня к портвейну – это чудесное средство для больного желудка, как ты знаешь. Но он ни за что не соглашается. Честно говоря, он просто приходит в ярость!
– Неудивительно, – рассмеялся виконт. – Полагаю, вы почти заслужили, чтобы склянка с настойкой полетела в вас!
– Да, он так и сказал, но, конечно, ничего подобного не сделал. Только расхохотался, в точности как ты. Что привело его в такую ярость, милый? Возможно, ты как-нибудь задел его? Я знаю, ты бы никогда специально не стал дразнить его. Он был рад видеть тебя, заказал к обеду салат из крабов и приказал Педмуру подать лучший портвейн.
– Господь милосердный, и все это в мою честь? Конечно, я не стал говорить ему, но я отнюдь не в восторге от портвейна, хотя мне пришлось выпить порядочно. Но я не сказал ни одного неосторожного слова! Могу только предположить, что крабы и вино оказались тяжеловаты для его желудка и поэтому несут ответственность за все последствия. – Он помолчал, восстанавливая в памяти беседу с отцом в библиотеке, и его брови снова нахмурились. Виконт взглянул на мать и медленно произнес: – Хотел бы я знать, что заставило его снова, после стольких лет, вернуться к идее моей женитьбы на Хетте?
– О, он снова говорил об этом? Как неудачно.
– Но почему, мама? Он не вспоминал об этой затее годами!
– Нет, и это одна из его приятнейших черт. Он страшно вспыльчив, но никогда не позволяет себе неприличной настойчивости. Боюсь, он вспомнил об этом, потому что дорогая Генриетта, кажется, чрезвычайно удачно выходит замуж.
– Господь милосердный! – воскликнул виконт. – И вы даже не упомянули об этом! Кто же этот счастливчик?
– Не думаю, чтобы вы были знакомы, потому что он совсем недавно приехал из Хертфордшира и, кажется, чрезвычайно редко бывает в Лондоне. Он кузен мистера Бурна и получил от него в наследство Мэрли-Хаус. По словам леди Дрейкотт, это замечательный молодой человек, очень респектабельный, обладающий тысячей достоинств и изысканнейшими манерами. Сама я с ним не знакома, но от души надеюсь, что это хотя бы отчасти соответствует действительности. Я ведь очень привязана к Генриетте и желаю ей наилучшим образом устроить свою жизнь. И если верить леди Дрейкотт, то этот мистер… мистер Нетерсоул… нет, не Нетерсоул, но что-то в этом роде, просто создан для нее.
– Вероятно, донельзя унылый тип, – произнес виконт.
– Да, но добродетельные люди всегда немного скучны, Эшли. Мне кажется это естественным. Кроме того, мы должны помнить, что леди Дрейкотт склонна к преувеличениям. Она считает каждого, кто ей приглянулся, достойным причисления к лику святых, и каждого, кому посчастливилось меньше, негодяем. – Глаза леди Рокcтон сверкнули. – Кстати, она говорит, что ты – сильная личность и отлично владеешь собой.
– Весьма обязан, – проворчал виконт. – Чтобы так сказать, нужно хорошо изучить меня.
Она рассмеялась:
– В самом деле. Вот наглядный пример того, как выгодно иметь хорошие манеры. Как ни прискорбно, но это гораздо практичней, чем воспитывать в себе более ценные качества… – Она с насмешливой улыбкой ущипнула сына за подбородок. – Но меня тебе не провести, дорогой! Ты действительно настоящий повеса, как и сказал, по моим предположениям, твой отец. Я хотела бы, чтобы ты сделал предложение какой-нибудь милой девушке и остепенился. И не нужно возражать! Я вовсе не собираюсь дразнить тебя!
Она отдернула руку, но сын поймал и удержал ее, испытующе поглядев на мать:
– Правда, мама? Вы хотели, чтобы я женился на Хетте тогда, девять лет назад? Вы хотели бы иметь такую невестку?
– Какое необычное внимание к моим чувствам, милый! Надеюсь, ты не считаешь меня глупой гусыней, подталкивающей тебя к браку с девушкой, которая тебе не по душе! Честно говоря, я страшно сожалею о Хетте… Как бы то ни было, это уже старая история, не будем к ней возвращаться. Обещаю тебе, что встречу твою избранницу с радостью – и с такой же радостью буду приветствовать мужчину, который составит счастье Хетты.
– Вы готовы его приветствовать, хотя даже имени не можете вспомнить, вот как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78