– Конечно, сэр, никто об этом и не помышлял бы, но если так будет продолжаться, он никогда не женится. Более того, если лорд Брамби узнает, с какой компанией он связался, то он не прекратит опеку и на день раньше положенного срока. Простите, что я так говорю, сэр, ваш отец задумал это с лучшими намерениями, но он оказал вашему брату плохую услугу, когда так плохо обошелся с ним!
– Он принял это слишком близко к сердцу, не правда ли? Именно тогда он перестал быть откровенным со мной. Он почти об этом не говорил. Я опасаюсь, что это его мучило.
– Да, сэр, именно так и было! Бесполезно было пытаться убедить его, что единственный выход – это доказать милорду Брамби, что он может прекрасно управлять своими делами. Вы ведь знаете, мистер Кристофер, каков он, когда попадает в настоящую переделку! Ни капли интереса к своим поместьям; он даже редко посещает их, и не удивительно, поскольку он не имеет власти что-либо там делать без разрешения дяди, и я себе хорошо представляю, насколько это его унижает.
– Неужели до такой степени? Проклятье! Я жалею, что меня не было дома. Возможно, я смог бы примирить его с дядей. Они никогда друг другу не нравились, но мой дядя захотел бы дать возможность Денвиллу свободно распоряжаться своим состоянием, если бы тот пожелал.
– Этого было бы недостаточно для его светлости, сэр. Он хочет все или ничего. Минуту или две Кит молчал.
– Значит, чтобы он получил во владение свое наследство, мы помогаем ему в этом браке без любви? Не так ли?
– Вы можете понимать это и так, если вам нравится, сэр, но многие из таких браков оказывались хорошими. Как я слышал, мисс Стейвли – очень приятная молодая леди, вовсе не ветреная девица и имеет голову на плечах. Меня не удивило бы, если бы его светлость полюбил ее.
– Действительно, это было бы здорово!
– Да, сэр, это точно. Я сейчас принесу ваш завтрак, мы ведь не хотим рисковать, и уместно было бы заметить, что вам не следует показываться внизу, пока мистер Клент не подстрижет вас по-другому. Очень удачно, что не придется подгонять одежду его светлости для вас, что было бы весьма сложно, учитывая, что для этого у нас очень мало времени.
– Да, это большая удача для моего братца, – ответил Кит, – но ни в коей мере не для меня!
Глава 4
Незадолго до восьми часов вечера городская карета милорда Денвилла, внушительный экипаж с гербом его светлости на дверце, остановилась на Маунт-Стрит, чтобы высадить своего единственного пассажира, настроенного крайне хмуро.
По его внешнему спокойствию нельзя было узнать, каких совместных усилий матери и слуги стоило отправить его на этот, как он сам продолжал называть его, возмутительный маскарад.
Фимбер и мистер Клент хорошо поработали. Мистер Клент, настоящий артист своего дела, соорудил мистеру Фэнкоту модную коринфскую стрижку, приняв без всяких дальнейших разговоров, что длина блестящих локонов его светлости объясняется длительным отсутствием в Лондоне. Битый час Фимбер показывал, как следует завязывать галстук на любимый манер его светлости. Он сказал, что этот фасон известен под французским названием «Тronе d'amour», что вызвало у раздраженного мистера Фэнкота едкое замечание, что этот стиль особенно уместен в данном случае. Мистер Фэнкот также протестовал против очень умеренного, хотя и сильно накрахмаленного воротничка, заявив, что его братец заделался ужасным денди. Но Фимбер, обращаясь с ним строго, но с большим терпением, описал с такими ужасающими подробностями высоту и твердость воротничков, требуемых последней модой, что тот уступил с благодарностью, что его не принуждают надевать эти «шоры». Он добавил, что если бы знал, что ему придется облачаться в такое одеяние, более подходящее для бала, чем для семейного обеда, то ни за что не дал бы маме себя уговорить. Леди Денвилл безуспешно внушала ему необходимость соблюдать крайнюю церемонность в обращении с пожилой леди, которая с неприязнью отнеслась бы к любому джентльмену, явившемуся на вечерний прием одетым неподобающим образом. Наконец Фимбер, рассудив, что пора положить конец пререканиям, решительно низвел его до положения школьника, сурово объявив, что достаточно всей этой ерунды, и он будет делать то, что ему скажут. В качестве решающего довода он добавил, что мистеру Кристоферу не стоит морочить ему голову насчет того, что он не привык быть при полном параде шесть дней из семи. Кроме того, ни он, ни миледи не желают слушать дальнейшие разговоры о том, чтобы идти пешком на Маунт-Стрит: мистер Кристофер поедет в карете, как обязывает его положение.
Итак, когда Кит, приехав с большой помпой на Маунт-Стрит, вошел в дом лорда Стейвли, он выглядел безукоризненно. Мало того, что на нем была рубашка с жабо, фрак, бриджи и шелковые чулки, что представляло собой модный костюм джентльмена, он еще нес под мышкой складную треуголку, а в кармане у него была одна из табакерок его брата, причем Фимбер всучил ему ее в последний момент, напомнив, что милорд слывет большим любителем нюхать табак.
Поручив треуголку неустанной заботе слуги, мистер Фэнкот поднялся по лестнице и вошел в гостиную вслед за дородным дворецким, который громко его представил.
С первого же мгновения он почувствовал, что его сверлят пятьдесят пар глаз. Впрочем, позже он обнаружил, что это было явным преувеличением. Хозяин дома, единственная персона, которую он узнал, беседовал, стоя в небольшой группе людей; он сделал шаг навстречу, чтобы приветствовать гостя, и то же самое сделали две дамы. Фэнкот понял, что его недостаточно проинструктировали: у него не было ни малейшего представления, которой из них он предложил свою руку и сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100