Принесли кости Мэри, и женщины в зале начали всхлипы
вать. Потом двенадцать рабочих внесли разобранный на части котел из подв
ала долтоновского особняка и собрали его на громадном дощатом помосте. З
рители в зале повставали с мест, чтоб лучше видеть, и судья приказал им сес
ть. Бэкли вызвал белую девушку, роста и сложения Мэри, и заставил ее влезть
в топку котла, чтобы рассеять всякое сомнение в том, что там могло уместит
ься, и действительно уместилось, и было уничтожено огнем поруганное тело
безвинно погибшей Мэри Долтон; и что голова несчастной девушки не входи
ла в топку, почему убийца-садист и отрубил ее. С помощью железной лопаты и
з котельной Долтонов Бэкли показал, как были выгребены осколки кости, и о
бъяснил, как Биггер, «ловко воспользовавшись общим замешательством, выб
рался из котельной и бежал». Вытирая пот со лба, Бэкли сказал:
Ц Обвинение больше ничего не имеет сказать, ваша честь.
Ц Мистер Макс, Ц сказал судья. Ц Можете приступить к допросу ваших сви
детелей.
Ц Защита не оспаривает показании, которые здесь давались, Ц сказал Мак
с. Ц Поэтому я отказываюсь от права вызова свидетелей. Как я уже заявил, в
положенное время я выступлю с речью, в которой изложу все свои доводы в по
льзу Биггера Томаса.
Судья предоставил слово Бэкли. В течение часа Бэкли пространно комменти
ровал свидетельские показания, разбирая улики, и наконец заключил слова
ми:
Ц Если представленные обвинением улики и доказательства покажутся су
ду недостаточным основанием для смертного приговора Биггеру Томасу, зн
ачит, человеческий разум и нравственное чувство бессильны!
Ц Мистер Макс, можете ли вы к завтрашнему дню подготовить свое выступле
ние? Ц спросил судья.
Ц Да, ваша честь, могу.
Вернувшись в камеру, Биггер как неживой повалился на койку. Теперь скоро
все будет кончено, думал он. Может быть, завтра последний день: хорошо бы т
ак. Он утратил ощущение времени; день и ночь теперь сливались.
На следующее утро, когда Макс вошел в камеру, он уже не спал. По дороге в зал
суда он думал о том, что будет говорить о нем Макс. Может ли Макс в самом дел
е спасти ему жизнь? Еще не додумав эту мысль до конца, он ее отбросил. Не над
о давать места надежде, тогда все, что случится, покажется естественным. П
роходя по коридору мимо окна, он увидел, что толпа и солдаты по-прежнему о
кружают судебное здание. Внутри тоже все площадки и коридоры были забиты
людьми. Полисменам приходилось расталкивать публику, чтобы освободить
для него проход.
Страх пронизал его всего, когда он увидел, что очутился у стола один. Макс
отстал, затерявшись где-то в толпе. В эту минуту он особенно глубоко почув
ствовал, чем стал для него Макс. Теперь он был беззащитен. Раз Макса нет, кт
о и что помешает этим людям опрокинуть барьер, схватить его и вытащить на
улицу? Он сидел, не смея оглянуться, чувствуя, что все глаза устремлены на
него. Когда Макс сидел рядом, у него было такое чувство, что где-то в этой са
мой толпе, разглядывавшей его так недружелюбно и упорно, есть нечто, за чт
о можно ухватиться, если только суметь найти это. В нем все еще тлела надеж
да, которую внушил ему Макс в их первый долгий разговор. Но он боялся дать
ей разгореться ярким пламенем сейчас, во время суда, после полной ненави
сти речи Бэкли. А все-таки он не гасил ее совсем; он берег ее, лелеял как пос
леднее свое прибежище.
Когда подошел Макс, Биггер увидел, что его лицо побледнело и осунулось. По
д глазами были темные круги. Макс положил руку Биггеру на колени и сказал:

Ц Я сделаю все, что смогу, голубчик.
Заседание открылось, и судья сказал:
Ц Вы готовы, мистер Макс?
Ц Да, ваша честь.
Макс встал, провел рукой по седым, волосам и вышел на середину зала. Он ста
л вполоборота к судье и Бэкли и через голову Биггера посмотрел на публик
у. Он прочистил горло.
Ц Ваша честь, никогда еще мне не приходилось выступать на суде с таким гл
убоким и полным сознанием своей правоты. Я знаю, что то, что мне предстоит
сказать здесь сегодня, касается судьбы целой нации. Это речь в защиту не т
олько одного человека или одного народа. Быть может, в каком-то смысле мож
но даже считать удачей, что мой подзащитный обвиняется в таком тяжком, во
пиющем преступлении, ибо, если нам удастся мысленно охватить всю жизнь э
того человека и разобраться в том, что с ним произошло, если нам удастся по
нять, какими сложными и вместе с тем крепкими узами его жизнь и судьба свя
заны с нашими, Ц если нам удастся все это, быть может, мы получим ключ к сво
ему будущему, найдем такой идеальный наблюдательный пункт, с которого лю
бой американец и любая американка увидят, как наши сегодняшние надежды и
опасения влекут за собой завтрашние радости и катастрофы.
Ваша честь, я не хотел бы выказать неуважение к этому суду, но я должен быт
ь честным. На карту поставлена жизнь человека. Человек этот не только пре
ступник, он, кроме того, и негр. А потому он находится здесь в особо невыгод
ном положении, сколько бы мы ни утверждали, что все американские граждан
е равны перед законом.
Этот человек не такой, как другие, хотя его преступление отличается от вс
ех аналогичных преступлений лишь количественно. Сложные силы, действую
щие в обществе, выкристаллизовали здесь перед нами некий символ, опытный
экземпляр. Людские предрассудки окрасили этот символ, как окрашивают ба
ктерию для наблюдения под микроскопом. Ненасытная людская ненависть со
здала психологическую перспективу, которая позволит нам рассмотреть э
тот крохотный социальный символ в его отношении ко всему нашему больном
у социальному организму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143