„Где я был?"»
Шипстед: «Мы подобрали вас на углу 77-й и Централ. Незадолго до этого кто-то поджег клуб „Бидо Лито". Поблизости случились наши агенты-наблюдатели, и один из них подслушал, как свидетель происшествия давал показания следователю Управления. Свидетель показал, что он шел мимо „Бидо Лито" вскоре после того, как клуб закрылся, и заметил разбитое окно. Несколькими секундами позже вспыхнул пожар. Судя по всему, речь идет о зажигательной бомбе или чем-то в этом роде».
Милнер: «В огне погибли три человека. Пока мы полагаем, что это двое владельцев клуба и уборщик. Лейтенант, вы, часом, не знаете, как приготовить коктейль Молотова?»
Шипстед: «Мы вовсе не утверждаем, что это вы подожгли „Бидо Лито". Честно говоря, в том состоянии, в котором мы вас нашли, вы и сигареты-то не смогли бы зажечь. Послушайте, что получается, лейтенант. Две ночи назад в одном из клубов Уоттса были убиты пять человек, и из достоверных источников нам стало известно, что Эд Эксли и Боб Галлодет уделяют особое внимание тому, чтобы не разглашать детали происшедшего. И, на следующее же утро в клубе „Бидо Лито" находят мертвым вашего коллегу – сержанта Джорджа Стеммонса-младшего. Шеф Эксли сочиняет для прессы сказочку о якобы сердечном приступе – тогда как, по нашим данным, это случилось, скорее всего, из-за передозировки героина. А спустя каких-то сорок с лишним часов после этого клуб „Бидо Лито" поджигают, а вскоре в окрестностях появляетесь вы в состоянии, указывающем на прием вами наркотических препаратов. Видите, лейтенант, как все это выглядит со стороны?»
Подстроено Кафесьянами. Джонни Д., захлебывающийся собственной кровью.
Милнер: «Клайн, вы нас слышите?»
– Да.
– Вы постоянно принимаете наркотики?
– Нет.
– Значит, время от времени?
– Никогда.
– А если мы проведем анализ крови?
– А если я потребую освобождения на основании того, что я уже дал первоначальные показания?
Милнер: «Э, да он – юрист».
Шипстед: «Откуда вы ехали в то время, когда мы вас нашли?»
– Я отказываюсь отвечать.
Милнер: «Еще бы. На том основании, что это может вам инкриминироваться».
– Нет, на основании обнаружения информации неинкриминирующего характера – детали найдете в описании процесса «Индиана против Харкнесса, Бодина и др., 1943 год».
– Э, да он – юрист. Что еще скажешь, умник?
– То, что ты – жирный ублюдок и твоя жена трахается с кем попало, лишь бы не с тобой.
Его лицо приняло свекольный оттенок – жирный говнюк. Шипстед: «Довольно. Лейтенант, так где вы были?»
– Отказываюсь отвечать.
– Куда делось ваше табельное оружие?
– Отказываюсь отвечать.
– Как вы можете объяснить то состояние, в котором мы вас нашли?
– Отказываюсь отвечать.
– Откуда взялись пятна крови на вашей рубашке?
– Отказываюсь отвечать.
Милнер: «До тебя что – до сих пор не доходит, умник?»
Шипстед: «Так где вы были?»
– Отказываюсь отвечать.
– Это вы подожгли «Бидо Лито»?
– Нет.
– А вы знаете, кто это сделал?
– Нет.
– Часом, не ваше Управление – чтобы отомстить за смерть Стеммонса?
– Нет – вы что, спятили?
– Инспектор Джордж Стеммонс-старший не мог заказать поджог?
– Не… нет, вы что?
– А вы – не могли таким образом отомстить за смерть своего напарника?
– Нет. – У меня закружилась голова.
Милнер: «Спиртным от вас не пахнет».
Шипстед: «Когда мы нашли вас, вы находились под действием наркотиков?»
– Нет.
– Вы принимаете наркотики?
– Нет. – Хорошая идея – ДЖОННИ В ОДНОЙ ИЗ ГЛАВНЫХ РОЛЕЙ. Открылась дверь – в комнату вошел Уэллс Нунан.
Милнер тут же вышел. Нунан: «Доброе утро, мистер Клайн».
Прическа а-ля Джек Кеннеди – до сих пор источает запах лака для волос. «Я сказал: „Доброе утро"».
УМОЛЯЮЩИЙ ДЖОННИ.
– Клайн, вы меня слушаете?
– Я вас слышал.
– Отлично. Пара вопросов перед тем, как вас отпустить.
– Задавайте.
– И задам. С превеликим удовольствием. Я прекрасно помню, как вы отбрили агента Милнера, так что противник мне подобрался достойный.
– Как вы такой причесон сделали?
– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с вами секреты парикмахерского искусства. А теперь…
– Ублюдок, ты плюнул мне в лицо.
– Да. А вы вовсе не допустили преступную небрежность, которая привела к гибели Сандерлина Джонсона. Насколько я понимаю, вы попросту…
– Еще десять минут, и я звоню Джерри Гейслеру – дабы оспорить законность ареста.
– Он не найдет такого судьи.
– Еще десять минут, и я звоню в контору Канарека, Брауна и Мэттингли и пишу заявление о нарушении покоя индивида, которое повлечет за собой немедленное судебное разбирательство.
– Мистер Клайн, вы…
– Зовите меня «лейтенант».
– Лейтенант, насколько хорошо вы знакомы с историей Полицейского управления Лос-Анджелеса?
– К делу.
– Очень хорошо. С кого началось то, что я называю эвфемизмом: «договор между полицией и семейством Кафесьян»?
– Какой еще договор?
– Бросьте, лейтенант. Вы ведь знаете, что презираете их не меньше моего.
Покамест дадим ему передышку: «Если не ошибаюсь, все это начал шеф Дэвис – ну, который был до Хоррелла. А что?»
– Значит, это соглашение заключили между 1936 и 1937 годом?
– Где-то так, я полагаю. Я пришел работать в Управление в 1938-м.
– Да, мы знаем, и, надеюсь, тот факт, что вы уже заслужили пенсию, не создал у вас ложного ощущения собственной неприкосновенности, лейтенант. Связующим звеном между Отделом по борьбе с наркотиками и мистером Джеем-Си Кафесьяном является капитан Дэниэл Уилхайт, я правильно понял?
– Отказываюсь отвечать.
– Понимаю, своих не закладывают. Уилхайт с самого начала за ними присматривал, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121