Саня, заб
ыв про свое возмущение, искренне похвалил его за солдатскую смекалку, и э
кипаж здесь же, на несвернутом брезенте, сел завтракать. Выпили по сто гра
ммов водки, закусили энзеновским салом, принялись за суп. У одного котелк
а пристроились наводчик с водителем, у другого Ц Саня с ефрейтором. Осип
Бянкии почистил пальцем ложку и, навесив ее над котелком, ждал, когда кома
ндир приготовит свою. Но Саня, сколько ни шарил за голенищем, ложки там не
находил. Не оказалось ее и в другом сапоге.
Ц Черт знает куда она девалась, Ц пробормотал Малешкин, виновато посма
тривая на Бянкина. Ц Вчера, ты помнишь, была?
Ц Наверное, под машиной в яме валяется, Ц заметил ефрейтор. Ц Слазить п
осмотреть?
Ц Не надо. Я сам. Чего ты смотришь? Жри, Ц сердито приказал Малешкин и пол
ез под машину.
Минут десять Саня рылся в песке и наконец нашел свою ложку на гусенице по
д опорным катком. Саня крепко выругался и закричал:
Ц Эй вы, черти, кто мою ложку под каток засунул?
Ц Я, наверное, Ц отозвался Щербак.
Ц Что же ты мне сразу не сказал?
Ц Забыл…
И прежняя злость на механика-водителя вспыхнула у Сани с еще большей сил
ой.
Ц Ты вечно все забываешь. Ц Саня выполз из-под самоходки и, держа ложку к
ак пистолет, пошел на Щербака. Ц Я тебе запретил шляться на кухню. А ты опя
ть забыл? Зачем потащился на кухню, а? Встать, разгильдяй, когда с тобой раз
говаривают!
Щербак поднялся и, сгорбясь, опустив голову, стоял перед командиром.
Ц Отвечай: почему пошел на кухню?
Ц За завтраком.
Ц А почему ты пошел?
Ц А кому-то все равно надо было идти.
Ц Не кому-то, а заряжающему! Я же приказывал!
Ц Приказывал, Ц как эхо, повторил Щербак.
Ц А почему же вы, Щербак, нарушаете мой приказ?
Ц А Бянкин мне сказал: «Бери котелки и топай на кухню».
Ц А кто здесь командир? Я или Бянкин? Отвечай мне, кто здесь командир, я или
…
Ц Конечно, вы, товарищ лейтенант. И полно вам ругаться. Рубайте суп, а то со
всем холодный будет, Ц сказал ефрейтор и потянулся к банке с тушенкой.
Ц Отставить тушенку, ефрейтор Бянкин. Разве вы не знаете, что это неприко
сновенный запас! Ц прикрикнул Саня на заряжающего.
Ефрейтор покидал с руки на руку банку и, вздохнув, бросил ее в коробку. Сан
я, довольный тем, что Бянкин, которого он, откровенно говоря, побаивался, б
еспрекословно выполнил его приказание, уже не так грозно смотрел на води
теля, и голос его сразу подобрел. Он еще продолжал ругать Щербака, но гнев
его теперь звучал как награда собственному самолюбию. Впрочем, ругать Ще
рбака можно было сколько хочешь. Он никогда не возражал, да и не обижался.
Он чем-то напоминал старую, задубелую клячу, которую сколько ни бей, сколь
ко ни кричи, она не оглянется и не прибавит шагу.
Бестолковый, неряшливый Щербак стоял, беспомощно опустив руки, и преданн
о смотрел на командира. Сане одновременно стало жалко водителя и стыдно
за свой разнос. Но он не знал, как сменить гнев на милость. Малешкину хотел
ось сказать Щербаку что-нибудь доброе, теплое, но подходящих слов не нахо
дилось. И он сказал:
Ц Ты бы хоть рожу помыл. А то ведь ужас на кого ты похож.
Щербак понял, что командир выдохся, и охотно согласился после завтрака п
омыться. Малешкин, доказав, какой он строгий командир, спокойно уселся хл
ебать остывший суп. Наводчик с заряжающим переглянулись и, втянув головы
в плечи, хихикнули. Экипаж давно раскусил своего командира: вспыльчив, го
ряч, но отходчив, а вообще мягкий, как лен, хоть веревки вей.
Бянкин, видя, как командир вяло шевелит ложкой, заметил, что баланда сегод
ня жидковата. Саня, не чувствуя вкуса, утвердительно кивнул головой. Хотя
суп был обычный Ц и наваристый, и довольно-таки густой, Ц Осип Бянкин ру
ганул чмошников и, не спуская глаз с командира, вынул из коробки банку сви
ной тушенки. Подкинул ее, как мяч, поймал и поставил перед Саней. Домешек т
оже взял банку и тоже ее подкинул.
Ц Ни-ни, Ц замотал головой Саня.
Ц Ну, товарищ лейтенант! Ц жалобно протянул Домешек.
Когда экипаж с командиром жил в полном согласии и дружбе, то повышал его в
звании и величал лейтенантом.
Ц По уставу не положено, Ц сказал Саня.
Бянкин вынул из кармана нож.
Ц Лейтенант, неравно убьют, так зачем же добру пропадать.
Ц А если не убьют, то на тетушкином аттестате проживем, Ц заявил Щербак.

Саня помолчал, вздохнул и махнул рукой. Возражал он не потому, что был тако
й уж дотошный хранитель уставных норм, а просто потому, что был командир. И
если бы заряжающий с наводчиком не проявили инициативы насчет тушенки,
то он проявил бы ее сам.
Позавтракав, экипаж закурил и, покурив, нехотя поднялся и стал готовить м
ашину к маршу. Свернули брезент и накрыли им снарядные ящики, которые был
и штабелем сложены над мотором самоходки. По обеим сторонам машины и сза
ди, над трансмиссией, лежали толстые бревна, к которым были привязаны боч
ки с горючим и маслом. Самоходный полк в составе 6-го корпуса 3-й Гвардейско
й танковой армии после прорыва обороны немцев должен был выйти на операт
ивный простор. Об этом Малешкину не докладывали, но он сам догадывался, по
тому как машина его была загружена снарядами и горючим до отказа.
Саня лично проверял крепление бочек и боеукладку. Все было в порядке. Мал
ешкин спрыгнул с машины, критически осмотрел ходовую часть. Ему показало
сь, что с правой стороны гусеничная лента сильно провисла.
Ц Гришка! Ц закричал Саня.
Ц Чего?
Ц Подтяни правый ленивец.
Ц Ладно.
Однако Щербак даже не пошевелился. Он сидел в машине и, не зная, что ему дел
ать, тер пальцем стекло тахометра.
1 2 3 4 5