Ц Наплевать на все! Дадут год, отсижу как Ц нибудь, потом получу паспорт
и махну куда Ц нибудь в город, а то в Сибирь Ц белку промышлять. Не страшн
о. Голова нигде не пропадет!
Ц А если два? Ц спросил я.
Ц Все равно, Ц как эхо отозвался он.
Я объяснил Голове, что нужно срочно предпринять. В первую очередь не хнык
ать и немедленно ехать в город, искать адвоката. При нем я позвонил в облас
тную прокуратуру, и мне назвали фамилию толкового защитника.
В день суда рано утром явился адвокат и до открытия судебного заседания
успел познакомиться с делом. Впрочем, дело было простое, ясное и не вызыва
ло никаких сомнений. Адвокат разочаровался и сказал, что ему здесь делат
ь нечего.
Когда мы вошли в зал судебного заседания, он был полон. Еще бы! Кого судят-т
о? Знаменитого Илью Голову. Он стоял, вытянувшись по стойке «смирно», в нач
ищенных до солнечного блеска сапогах, в синих диагоналевых галифе и в но
вой зеленой гимнастерке, подпоясанной широким офицерским ремнем. На гим
настерку он нацепил все свои регалии, а сбоку повесил полевую сумку. Я взг
лянул на Илью Антоновича и подавил улыбку. Он сделал все, чтобы выглядеть
солидно и внушительно.
Меня беспокоил вопрос о составе суда. В последнюю минуту прокурор может
заявить мне отвод. И это не только законно, но и обоснованно. Но я уповал на
строптивость своих заседателей, которые из чувства противоречия возьм
ут да и отклонят ходатайство прокурора. К счастью, до этого не дошло. Когда
я спросил прокурора, доверяет ли он слушать дело этому составу судей, он с
разу же ответил, что не возражает. Хуже было с подсудимым. Илья Антонович н
икак не мог понять, что значит возражать против состава суда, да и вообще
Ц может ли он здесь против чего Ц либо возражать. А когда наконец дошел д
о него смысл слов, он очень удивился и дал мне понять, что кому же еще, как не
мне, может он доверить свое печальное дело.
Я машинально вел процесс и плохо слушал, что говорилось. Я думал об одном
Ц как вести себя с заседателями. Если я буду настаивать на условном осуж
дении, они восстанут против меня и будут требовать подсудимому самого ст
рогого наказания. Если же вести себя так, чтобы они потребовали условног
о осуждения, тогда областной суд отменит наш приговор. Там не очень любят,
когда приходят дела с условным осуждением. Областные судьи скорее сами п
рименят условное наказание, чем позволят это нам. Они считают себя выше н
ас по крайней мере на три головы, а умнее Ц на все четыре. Перед ними не сид
ит человек, у которого глаза ошалели и с носа каплет пот. А у моего подсуди
мого пот тек даже из ушей.
К концу заседания у меня полностью созрел план действий.
В прениях прокурор просил суд определить Голове год лишения свободы; адв
окат, как я и ожидал, просил тоже год лишения свободы, но условно.
Когда Илье Антоновичу предоставили последнее слово, он вскочил, вытаращ
ил глаза и заговорил одними междометиями: «Э Ц э… Я Ц я… И…» Ц и, не сказа
в ничего вразумительного, махнул рукой и сел.
Как я предполагал, так оно и вышло. Не успел я сказать, что подсудимый, хотя
и виновен, но заслуживает снисхождения, как заседатели в один голос заяв
или, что никаких снисхождений ему Ц два года тюрьмы, и баста. Я подписал п
риговор, но предупредил, что не согласен с ним и буду писать особое мнение
. Должен сказать, что они не возражали, когда я попросил их забрать осужден
ного под стражу до вступления приговора в законную силу.
Когда я огласил этот приговор, зал ахнул. У прокурора почему-то неестеств
енно задергалась шея. Но он ничего не сказал, схватил портфель и стремите
льно вышел. Зато возмущению адвоката не было предела. Он долго доказывал
в канцелярии суда, секретарям, что это предел дикости и жестокости.
Ц Нет, вы только подумайте! Ц страстно говорил он, размахивая руками. Ц
Сам прокурор просил год, а, они Ц два. О, идиоты, варвары, бессердечные!
Но что было с Ильей Антоновичем! Приговор пригвоздил его к полу. Все давно
уже разошлись, а он все стоял перед столом суда, беспомощно разводя рукам
и Адвокат подошел к нему, посадил на стул, стал горячо убеждать, что он это
му позорному приговору сломает хребет. Он поинтересовался, кто остался п
ри особом мнении. И когда я назвал себя, он изумленно вскинул брови:
Ц О Ц оЦ о Ц о! Ц И сразу же сел писать кассационную жалобу.
Жалко Голову, до слез жалко! Но что делать?! У меня другого выхода не было.
Посыпались телефонные звонки. Меня беспрерывно спрашивали, утка это или
правда, что Голове дали два года.
Позвонил и Сергей Яковлевич и холодно сказал, что он был обо мне лучшего м
нения. Я обиделся и заявил, что суд ни от кого не зависит и подчиняется тол
ько закону.
Ц Понятно. Будь здоров, судья! Ц оборвал он меня и повесил трубку…
Я пошел в канцелярию. Секретари о чем-то вполголоса разговаривали с суде
бными исполнителями. При моем появлении они замолчали, разбежались по св
оим местам и с усердием принялись скрести перьями А уборщица и сторож Ма
нюня демонстративно бросила на пол швабру и заявила, что завтра же берет
расчет.
Спустя две недели дело Головы рассматривалось в кассационной инстанци
и облсуда. К делу, кроме жалобы, был приложен ворох характеристик и справо
к. Но на всю эту бумажную шелуху я меньше всего рассчитывал. Главным козыр
ем в этой рискованной игре был сам Голова, его личное обаяние: на суде долж
ен был присутствовать Илья Антонович.
В тот день я с утра ходил как чокнутый. За эти две недели нервы окончательн
о растрепались, и мною овладело отчаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18