Острота эта быстро разошлась среди офицеров гарнизона.
Но сейчас Цшоке был любезен, может быть даже чрезмерно любезен, и подливал Штольбергу коньяк с такой ретивостью, что тот подумал: «Уж не собирается ли он подпоить меня?» Штольберг все хотел повернуть разговор на передвижения 6-й армии, да не мог подыскать подходящего повода. Цшоке засыпал его вопросами: каково сейчас в Берлине, не голодно ли там и много ли жертв от ночных англо-американских бомбежек?
– Но, конечно, присутствие духа высокое, не правда ли, Франц? Я даже слышал, что берлинцы с никогда не покидающим их чувством юмора называют фугасные бомбы «бомбоньерками»? Верно это?
Штольберг вдруг озлился. Ему захотелось проткнуть этот пузырь, раздувшийся от самодовольства.
– О! – сказал он. – Чувство юмора сейчас шагнуло так далеко, что вместо «убивать» говорят «обезвреживать» или «подвергнуть специальной обработке».
Цшоке отмахнулся:
– Так это в концлагерях по отношению к политическим преступникам и расово неполноценным. А я – о нашем здоровом берлинском юморе…
Вмешался Биттнер. Поглаживая черные усики, он сказал:
– Сейчас у берлинцев в ходу, например, такое выражение: «Думайте, о чем вы говорите, иначе вылетите в трубу».
Тон у него был нравоучительный, как у проповедника.
Цшоке захохотал:
– То есть, конечно, в дымовую трубу? В крематорий? Нет, Франц, ты только посмотри на Биттнера, на его невозмутимое лицо. Как все прирожденные юмористы, откалывает он свои словечки с ледяным видом.
Действительно, Биттнер сохранял холодное спокойствие, только чуть помаргивал презрительно. «Штучка, должно быть, этот эсэсовец», – подумал Штольберг. Он досадовал на себя. Время шло, а он еще не выведал того, что его интересовало. Кроме того, он почувствовал, что слегка пьянеет, и испугался. «Еще не хватает, чтоб я надрался, и тогда я вообще забуду, зачем я, собственно, подсел к этим свиньям». И он выпалил первое, что ему пришло в голову:
– Похоже, что я видел старика Зеппа Дитриха, он промелькнул в большом камуфлированном «мерседесе». Неужели его Шестая тоже рванула сюда?
Биттнер отвернулся, словно и не слышал вопроса. А Цшоке бросил пренебрежительно:
– Знаешь, я ведь не интересуюсь этими золотыми фазанами.
Он вызывающе посмотрел на Штольберга. Тот несколько оторопел. За эту дерзость – «золотые фазаны» (так, издеваясь, прозвала улица нацистских заправил) – можно было в два счета попасть в лапы гестапо. Цшоке продолжал насмешливо смотреть на Штольберга, потягивая ликер, и весь его вид говорил: да, я вот какой, я ничего не боюсь, мне море по колено. Он подозвал официантку и попытался посадить ее к себе на колени. Крупная дебелая женщина с хохотом вырвалась и убежала. Цшоке вскочил и погнался за ней.
Штольберг сказал:
– Я вижу, здесь нравы вольные.
Биттнер улыбнулся:
– Осуществляем на практике лозунг доктора Геббельса: «Сила через радость».
Штольберг не понял, говорил он это серьезно или издевался. Пожал плечами и заметил:
– Подходящее занятие для боевого танкиста.
– О, – сказал Биттнер, – майор Цшоке временно откомандирован в распоряжение третьего отдела «Группен-абвер».
– Простите мое невежество… – начал Штольберг.
– Третий отдел «Н» – это контрпропагандистская группа, которая ведает поддержанием боевого духа и нацистского образа мыслей в рядах вооруженных сил.
Вернулся Цшоке. Он плюхнулся на стул, а впрочем, был совершенно серьезен. Казалось, пьяненькое с него разом слиняло. Он посмотрел на Штольберга внимательным, изучающим взглядом, разлил по бокалам розовое «либфраумильх» и в некоторой задумчивости повертел между пальцами тонкую ножку бокала, еще раз глянул зорко из-под припухших век на Штольберга и молвил, придавая своему хриповатому голосу ласковость:
– Чудак ты был, Франц, и чудак остался. Я и титул придумал тебе. – Он поднял бокал и возгласил: – Твое здоровье, ваше чудачество!
Злобное озорство вдруг охватило Штольберга. Он поднял бокал и сказал с поклоном;
– И твое, ваше стукачество!
Наступило молчание. Потом Цшоке сказал как ни в чем не бывало:
– Слушай, Франц, тут собирается небольшая экспедиция в горы. Ты ведь отличный лыжник. Такие люди нам нужны. Места живописнейшие, старая голландская мельница. Будешь моим заместителем. Решено?… Что ж мы не пьем? По этому случаю еще по бокальчику…
Поединок
Из казино Штольберг выходил уже в сильном подпитии. Он только успел заметить, что на кузове «вандерера», в котором Цшоке подбросил его домой, зигзагообразные стреловидные молнии – эсэсовская эмблема.
Рано утром его разбудил продолжительный стук в дверь. Он встал с сильной головной болью. Солдат из комендантского управления откозырял и вручил ему два запечатанных конверта. Штольберг расписался, швырнул пакеты на стол и пошел варить кофе. Несколько согрев нутро, он распечатал первый конверт и крепко выругался.
В бумаге с грифом «совершенно секретно» значилось, что капитан технической службы Франц Штольберг назначен заместителем командира эйнзацкоманды для проведения карательной экспедиции против партизан в район мельницы в пункте Сент-Антуана. К этой бумаге были приколоты «Приложения»:
«Приложение I. Накануне выступления Вам надлежит получить на складе 028-БД: рюкзак, лыжи, бинокль, компас, а также из расчета… дней шоколад, сухари, чай, табак. Оружие легкое стрелковое, гранаты.
Приложение II. Извлечение из наставления «Боевые действия против партизан». Вводится в действие с 1 апреля 1944 года.
Ст. 31. Если предстоит двигаться по неразведанной дороге, надлежит с целью обнаружения мин принимать следующие меры предосторожности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80