Он услышал, что тетя Джанет проснулась в соседней спальне. Она пойдет в ванную, а потом приготовит блинчики к завтраку. Она оставит их в духовке, чтобы они не остыли. Джанет заступает на дежурство в больнице в шесть часов утра. Лори вздохнул. Школьный доктор-псих уверяет, что когда-нибудь он все это позабудет. Но ему казалось, что его состояние все ухудшается, словно мозг отказывался стереть даже самую малую часть событий. Сегодня днем он постарается дозвониться до Марвина Хейса.
С озабоченным видом Марвин снял трубку. Вот уже несколько ночей подряд его преследовали постоянные кошмары. Жена настаивала, чтобы он снова обратился к врачу.
– Это Лори, – раздался тонкий голосок на другом конце провода.
Темнокожая рука Марвина судорожно сжала трубку.
– Как дела, Лори? – спросил он, на деле вовсе не желая услышать ответ.
– Потихоньку, – ответил Лори бесцветным голосом. – Вы что-нибудь знаете о Джереми?
– Да. Саманта разговаривала с ним по телефону месяц назад. У него все в порядке, он привыкает к своей новой жизни.
Это было не совсем то, что сказала Сэм. Она сказала, кажется, что у Джема все в порядке.
– Я хочу с ним повидаться, – сказал Лори дрожащим голосом.
Марвин колебался.
– Лори, ты ведь знаешь, что сказал доктор – псих в Кантико…
Лори стиснул зубы. Эксперт-специалист по травмированным подросткам… Розовое лицо, словно надраенное железной мочалкой, зубы, ровные, как надгробия на Арлингтонском кладбище Военное кладбище в Вашингтоне.

.
– Лучше, чтобы вы не виделись, – продолжал Марвин. – Встреча только оживит дурные воспоминания. Понимаешь, нужно, чтобы прошло время.
– Прошло два года. И я уже не ребенок, Марвин. Мне уже четырнадцать. Вы думаете, что я смогу когда-нибудь все это забыть?
– Я подумаю, что можно сделать, – сдаваясь, пробормотал Марвин. – Я перезвоню.
– Марвин, если мне не разрешат увидеться с Джемом, я убегу.
Он повесил трубку, оставив Марвина в нерешительности. В голосе Лори прорывалась отчаянная настойчивость, и это его смущало. Смущало так же, как смущало предчувствие неизбежной катастрофы. Он уже вздрагивал при каждом телефонном звонке. «Не надо было так быстро отказываться от транквилизаторов», – пожурил он себя. Показалось ему или действительно небо нахмурилось? Он взглянул на часы. Шестнадцать часов. Солнце зайдет не ранее чем через два с лишним часа, а уже так темно… Он задумчиво погрыз кончик ручки, а потом набрал номер.
– Уилкокс слушает, – резко откликнулся хриплый голос.
– Вольно, Герби.
– Привет, Хейс. В Вашингтоне хорошая погода?
Марвин бросил взгляд на сгущающиеся черные тучи.
– Не очень. А у вас?
– Как всегда, лучезарно. Что новенького?
– Мне позвонил Лори. Он хочет повидаться с Джемом.
Вместо ответа Уилкокс прочистил горло.
Марвин немного выждал и продолжал:
– Я хотел узнать ваше мнение. Вы ведь знаете, что врачи…
– Они дурачье, – прервал его Уилкокс, откупоривая бутылку холодного пива «Bud». – Марвин, прошло целых два года, два проклятых года, а эти ребята как кровные братья. Это неправильно – мешать им видеться, и вам это прекрасно известно. Просто вы дерьмовый бюрократ.
– Вижу, вы, как всегда, в своем репертуаре. Старый шериф с ягодицами величиной с кокосовый орех.
Уилкокс засмеялся, и на расстоянии более трех тысяч километров Марвин услышал, как булькает пиво в его горле.
– «Coors» или «Bud»? – спросил он.
– С тех пор как моя последняя бутылка «Coors» оказалась полна крови, я перешел на «Bud». Саманта приезжает в Миннеаполис сегодня вечером. Она хочет навестить ребят. Будете возражать, мистер Порядок и Правосудие?
– Нет, не думаю. И даже нахожу, что вы правы, Герби. А что Рут… Вы что-нибудь о ней знаете? Она все также в Лас-Вегасе?
– Ага. Кажется, она превратилась в игральный автомат со светящимися кнопками вместо глаз. Думаю, она кого-то там нашла, – добавил Герби игривым тоном.
– Рут? Это в ее-то возрасте?
– Да ей всего восемьдесят лет, Марвин. Идите в ногу со временем, старина!
Они обменялись еще несколькими ничего не значащими замечаниями, договорившись созвониться через два дня.
Уилкокс в задумчивости повесил трубку. Ему показалось, что Марвин чем-то озабочен. Может быть, он тоже плохо спит? Уилкокс сделал хороший глоток пива, но это не помогло ему отделаться от беспокойства, возраставшего вот уже несколько недель. «Депрессия, конечно, будет еще возвращаться», – сказал им военврач, осматривавший их по прибытии в военный лагерь Лос-Аламос.
Депрессивное состояние. Вот, вероятно, сейчас он и пребывает в таком состоянии. Очень удачно, что Саманта приезжает сегодня вечером. Неделька отдыха вдвоем, после чего она вернется в Ричмонд. Посмеиваясь над самим собой, он сделал еще глоток пива. Герби Уилкокс, пятьдесят лет, сто кило мускулов, крепкий орешек, закоренелый холостяк! И вот он запал на Сэм. Единственным проявлением независимости был его отказ следовать за ней в Вирджинию. Он опять стал шерифом здесь, в Мариано-Лейк, потому что не могло быть и речи, чтобы он покинул штат Нью-Мексико. Это был его край. Он не смог бы жить без его запахов, его пыли, его неба. Но Сэм… Он почти с раздражением допил свое пиво.
Светящаяся точка переместилась на контрольном экране бизнес-салона, информируя Саманту, что она находится всего в двухстах километрах от Гэллапа. В двухстах с лишним километрах от Герби. Должно быть, он, небритый, накачивается сейчас пивом, надвинув мятый стетсон на самые брови, наморщив от сигаретного дыма лицо старого индейского вождя. Пусть поживет пока в свое удовольствие. Потому что уже с завтрашнего дня для него начнется совсем иная жизнь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83