ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это зимой-то! Я уж вам не рассказываю, на кого она похожа! Прошлой ночью в Антрево совершено убийство, — продолжает она возбужденно. — Я купила газету, сейчас присядем где-нибудь.
Антрево — это небольшой городок неподалеку отсюда, тихое местечко, где сообщение об убийстве еще много дней будет на первой полосе местной газеты. Я вспоминаю услышанный разговор двух старичков и готовлюсь к худшему.
Мы останавливаемся у основания подъемников, я сижу в своем кресле, Иветт присела на цементный барьер. Шелест разворачиваемой газеты.
— Это на первой странице: «Тело распятой молодой женщины найдено в заброшенном доме. Жертва, личность которой пока не установлена», — наверняка бомжиха, — «была распята», распята, вы представляете! «на листе фанеры толщиной двадцать пять миллиметров с помощью семидесятимиллиметровых шурупов»… наверное, он использовал дрель с отверткой, их сейчас как раз рекламируют… «По предварительным данным, смерть наступила два или три дня назад и была вызвана тем, что жертву насильно напоили жавелевой водой». Нет, что за ужас! Как такое возможно? И тут, совсем рядом!
К горлу подступает тошнота, когда я представляю себе эту несчастную, распятую, а затем отравленную. Напрасно Иветт прочитала мне эту заметку. Дело не в том, что я стремлюсь закрыть глаза на происходящее вокруг, но на мою долю и так пришлось достаточно преступлений. С еженощными кошмарами и холодным потом, в течение шести месяцев. Ненасытная Иветт продолжает: «И это еще не конец кошмара: после смерти несчастной убийца срезал» — хорошо, хоть так! — «большие куски мяса с ее бедер, судя по всему, электропилой. Вполне понятные настроения в Антрево… жандармерия приведена в состояние готовности… дом, вернее — жалкая, много лет назад заброшенная лачуга, неоднократно становился местом обитания нелегалов… следствие склоняется к тому, что преступление было совершено под воздействием одурманивающих веществ». Что-то я плохо представляю себе наркоманов, покупающих фанеру, шурупы и все прочее… Эти ребята не обдумывают убийство заранее, — комментирует Иветт. — По-моему, это сумасшедший. Ничего удивительного, при такой безработице!
Потом она разражается длинной обвинительной речью против правительства и расположения планет. Я пытаюсь сосредоточиться на теплом солнце и на детском смехе, но из головы не выходит образ молодой женщины, отчаянно кричащей в то время, как в ее запястья ввинчиваются семидесятимиллиметровые шурупы…
Нет, я отказываюсь думать об этом.
Надо думать о собаке. О собачьем носе, о теплой шерсти. Мочевой пузырь не выдерживает… полный ужас… жужжание пилы, кромсающей плоть… Нет! Я хватаю ручку, я с трудом удерживаю ее, но все же ухитряюсь написать: «Хочу купить собаку».
— Собаку? Но от животных столько грязи! Заметьте, хозяйством-то не вы занимаетесь. Ну, в конце концов, что это я… Конечно, с собакой вам будет веселее. Милая маленькая зверюшка, которую можно взять на колени. Я бы связала ей пальтишко на зиму, у нас же все время дожди.
Уф, мне удалось сменить тему разговора! Иветт начинает перечислять всех собак, живущих по соседству с нами, и тут я слышу громкий крик: «Осторожно!». Иветт тоже кричит, меня толкают, что-то с силой налетает на меня, кресло срывается с тормоза, скользит, налетает на бугорок, и вот я уже лежу на земле вверх ногами, а это еще более неудобно, чем сидеть. Расстроенный мужской голос:
— Мне так неприятно, я хотел обойти упавшего мальчугана, и вот…
— Если не умеете держать равновесие, катайтесь медленнее, — огрызается Иветт, пытаясь поднять меня.
— Мне правда так неловко. Постойте, я помогу вам.
И, не успев охнуть, я оказываюсь на руках незнакомца, благоухающего лосьоном после бритья. Его волосы щекочут мне лицо, наверное, они у него длинные. Судя по всему, он сильный, он даже не перевел дух, поднимая меня. Иветт торжественно подвозит кресло. Мужчина осторожно усаживает меня.
— Это, наверное, ваше — блокнот и ручка. Он кладет их мне на колени.
— Поверьте, мне ужасно неприятно. Могу я пригласить вас к обеду, чтобы искупить вину?
Ну вот, еще один! Мое неотразимое очарование свело его с ума! Я пишу «Да, спасибо» еще до того, как Иветт успевает отказаться. Я говорю себе, что, по крайней мере, за обедом, хотя мне всегда затруднительно есть на людях, мы не будем говорить об этом ужасном убийстве.
Я ошиблась. Если в какие-то моменты они с Иветт и перестают говорить об этом, то лишь когда у них набит рот. Того, кто налетел на меня, зовут Ян, он работает воспитателем и тоже прочел газету. И от его взволнованных комментариев у меня холодеет в животе. Ну почему людей интересует только плохое? Почему не поговорить о цвете скатерти, о пении щеглов в брачный сезон или о пользе оливкового масла? Попробуйте-ка оценить вкус раклетт под такой аккомпанемент:
— Я просто уверена, что он резал ее еще по живому! Это садист!
— Может быть, вы и правы. Еще сыра, Элиз? Знали бы вы, чего я насмотрелся на стажировке в психиатрической клинике… Кровь в жилах стынет. Чтобы распять человека, уже надо быть в определенном состоянии. Безусловно, мистический бред. Или это одна из сатанинских сект…
— А жавелевая вода? Она же все сжигает! Элиз, я налью вам немного белого вина, — предлагает мне Иветт.
— Ритуал очищения… Не знаю, — неуверенно бормочет Ян. — Самое главное, что совсем близко от нас на свободе разгуливает опасный преступник.
Вот от таких слов вам гарантировано ощущение покоя на весь день! Я залпом опустошаю бокал.
— А может быть, даже здесь, на курорте, — возбужденно продолжает Ян. — Где еще спрятаться, если не среди разношерстной толпы на лыжном курорте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Антрево — это небольшой городок неподалеку отсюда, тихое местечко, где сообщение об убийстве еще много дней будет на первой полосе местной газеты. Я вспоминаю услышанный разговор двух старичков и готовлюсь к худшему.
Мы останавливаемся у основания подъемников, я сижу в своем кресле, Иветт присела на цементный барьер. Шелест разворачиваемой газеты.
— Это на первой странице: «Тело распятой молодой женщины найдено в заброшенном доме. Жертва, личность которой пока не установлена», — наверняка бомжиха, — «была распята», распята, вы представляете! «на листе фанеры толщиной двадцать пять миллиметров с помощью семидесятимиллиметровых шурупов»… наверное, он использовал дрель с отверткой, их сейчас как раз рекламируют… «По предварительным данным, смерть наступила два или три дня назад и была вызвана тем, что жертву насильно напоили жавелевой водой». Нет, что за ужас! Как такое возможно? И тут, совсем рядом!
К горлу подступает тошнота, когда я представляю себе эту несчастную, распятую, а затем отравленную. Напрасно Иветт прочитала мне эту заметку. Дело не в том, что я стремлюсь закрыть глаза на происходящее вокруг, но на мою долю и так пришлось достаточно преступлений. С еженощными кошмарами и холодным потом, в течение шести месяцев. Ненасытная Иветт продолжает: «И это еще не конец кошмара: после смерти несчастной убийца срезал» — хорошо, хоть так! — «большие куски мяса с ее бедер, судя по всему, электропилой. Вполне понятные настроения в Антрево… жандармерия приведена в состояние готовности… дом, вернее — жалкая, много лет назад заброшенная лачуга, неоднократно становился местом обитания нелегалов… следствие склоняется к тому, что преступление было совершено под воздействием одурманивающих веществ». Что-то я плохо представляю себе наркоманов, покупающих фанеру, шурупы и все прочее… Эти ребята не обдумывают убийство заранее, — комментирует Иветт. — По-моему, это сумасшедший. Ничего удивительного, при такой безработице!
Потом она разражается длинной обвинительной речью против правительства и расположения планет. Я пытаюсь сосредоточиться на теплом солнце и на детском смехе, но из головы не выходит образ молодой женщины, отчаянно кричащей в то время, как в ее запястья ввинчиваются семидесятимиллиметровые шурупы…
Нет, я отказываюсь думать об этом.
Надо думать о собаке. О собачьем носе, о теплой шерсти. Мочевой пузырь не выдерживает… полный ужас… жужжание пилы, кромсающей плоть… Нет! Я хватаю ручку, я с трудом удерживаю ее, но все же ухитряюсь написать: «Хочу купить собаку».
— Собаку? Но от животных столько грязи! Заметьте, хозяйством-то не вы занимаетесь. Ну, в конце концов, что это я… Конечно, с собакой вам будет веселее. Милая маленькая зверюшка, которую можно взять на колени. Я бы связала ей пальтишко на зиму, у нас же все время дожди.
Уф, мне удалось сменить тему разговора! Иветт начинает перечислять всех собак, живущих по соседству с нами, и тут я слышу громкий крик: «Осторожно!». Иветт тоже кричит, меня толкают, что-то с силой налетает на меня, кресло срывается с тормоза, скользит, налетает на бугорок, и вот я уже лежу на земле вверх ногами, а это еще более неудобно, чем сидеть. Расстроенный мужской голос:
— Мне так неприятно, я хотел обойти упавшего мальчугана, и вот…
— Если не умеете держать равновесие, катайтесь медленнее, — огрызается Иветт, пытаясь поднять меня.
— Мне правда так неловко. Постойте, я помогу вам.
И, не успев охнуть, я оказываюсь на руках незнакомца, благоухающего лосьоном после бритья. Его волосы щекочут мне лицо, наверное, они у него длинные. Судя по всему, он сильный, он даже не перевел дух, поднимая меня. Иветт торжественно подвозит кресло. Мужчина осторожно усаживает меня.
— Это, наверное, ваше — блокнот и ручка. Он кладет их мне на колени.
— Поверьте, мне ужасно неприятно. Могу я пригласить вас к обеду, чтобы искупить вину?
Ну вот, еще один! Мое неотразимое очарование свело его с ума! Я пишу «Да, спасибо» еще до того, как Иветт успевает отказаться. Я говорю себе, что, по крайней мере, за обедом, хотя мне всегда затруднительно есть на людях, мы не будем говорить об этом ужасном убийстве.
Я ошиблась. Если в какие-то моменты они с Иветт и перестают говорить об этом, то лишь когда у них набит рот. Того, кто налетел на меня, зовут Ян, он работает воспитателем и тоже прочел газету. И от его взволнованных комментариев у меня холодеет в животе. Ну почему людей интересует только плохое? Почему не поговорить о цвете скатерти, о пении щеглов в брачный сезон или о пользе оливкового масла? Попробуйте-ка оценить вкус раклетт под такой аккомпанемент:
— Я просто уверена, что он резал ее еще по живому! Это садист!
— Может быть, вы и правы. Еще сыра, Элиз? Знали бы вы, чего я насмотрелся на стажировке в психиатрической клинике… Кровь в жилах стынет. Чтобы распять человека, уже надо быть в определенном состоянии. Безусловно, мистический бред. Или это одна из сатанинских сект…
— А жавелевая вода? Она же все сжигает! Элиз, я налью вам немного белого вина, — предлагает мне Иветт.
— Ритуал очищения… Не знаю, — неуверенно бормочет Ян. — Самое главное, что совсем близко от нас на свободе разгуливает опасный преступник.
Вот от таких слов вам гарантировано ощущение покоя на весь день! Я залпом опустошаю бокал.
— А может быть, даже здесь, на курорте, — возбужденно продолжает Ян. — Где еще спрятаться, если не среди разношерстной толпы на лыжном курорте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88