— Сюда запрещено! Вернитесь к остальным! — раздраженно приказывает мне Морель.
Отъезжаю, исподтишка делая неприличный жест пальцем.
— Что? Что?!
Разоблачена! Скорее, блокнот: «Пи-пи».
— Пи-пи? — недоверчиво читает он.
Я подтверждаю: «Мне нужно пи-пи. Помогите мне».
Безошибочный прием, чтобы обратить в бегство приставал: он тут же испаряется. Еду на звук и присоединяюсь к остальным.
Рядом со мной возникает Бернар и сует мне в руку книгу. Он обожает, чтобы ему читали романы для юношества. Особенно «Фантометту». Я возвращаю книгу. Он настаивает. Бесполезно писать ему, что я ничего не вижу, поскольку он не умеет читать. Можно сказать, что в данном случае все коммуникативные проблемы слились воедино. В конце концов он уходит со своей книгой, бормоча: «Незачем бежать, лучше вовремя уйти, в любом случае, Фантометта всегда побеждает». Тем лучше для нее. Элиз тоже всегда побеждает, правда, Психоаналитик? Подъезжаю к Иветт.
«Который час?»
— Десять минут четвертого, — рассеянно отвечает она. — Так вы говорите, что для утки с апельсинами…
«Где Жюстина?»
— Жюстина, вас ищет Элиз.
Да нет же, черт тебя дери!
— Где вы, Элиз? — спрашивает Жюстина.
— Она здесь, — отвечает Летиция, — возле окна.
Надо же, я постоянно оказываюсь возле этого проклятого окна, словно бабочка, летящая на свет. Это присуще всем существам-однодневкам? Жюстина подходит ко мне.
— Мне тоже надо с вами поговорить, — тихо говорит она. — Вы мне понадобитесь.
Она умолкает, словно ждет моего ответа, потом продолжает:
— Мне нужен вектор для общения с высшими силами.
Кажется, она начинает действовать мне на нервы.
— Своего рода соединение с небом. Неподвижная энергетическая масса, пронизываемая мощными токами.
Она хочет пропустить через меня электричество?
— Через вас я смогу установить связь с существами потустороннего мира и получать от них ответы. Ваш поврежденный мозг позволит волнам распространяться более свободно.
Мой «поврежденный мозг»! Я делаю вид, что путаю кнопку, и с наслаждением наезжаю ей на ногу.
— Ай! Вы иногда бываете настолько…
Ее слова прервал приступ кашля.
— Летиция и Леонар согласны участвовать. Пока мадам Реймон отдыхает, мы устроимся в кухне.
И вот она уже хватается за мое кресло и, не спрашивая моего мнения, катит меня вперед. Налетев несколько раз на что-то, правда, без серьезных последствий, мы оказываемся в жарко натопленной кухне: пахнет жарким, розмарином, чесноком и шоколадным кремом. Кухня людоедки. Иветт говорила мне, что она оформлена в старинном стиле, выложена черной и белой плиткой, там стоит плита с шестью конфорками и большая печь XIX века в рабочем состоянии. Может быть, ощущение ужаса, испытанное мной при первом посещении этого здания, было пророческим. Может быть, я предчувствовала дурные события, которым суждено было тут свершиться.
Кто-то постукивает кончиками пальцев по длинному столу в центре кухни.
— Перестань, Лео, — говорит Жюстина. — Летиция здесь?
— Я тут, на конце, — отвечает Летиция. — Рядом с Леонаром.
Жюстина, толкая кресло, осторожно двигается вперед вдоль стола, поворачивает кресло, чтобы я оказалась лицом к остальным, берет мою здоровую левую руку и кладет ее на стол. Правая так и лежит у меня на коленях, как ее положила сегодня утром Иветт.
— Ну, вот.
Она отходит назад, звук придвигаемого стула, она садится.
— Ставни закрывать не будем? — спрашивает Летиция.
— Нет, позволим стихиям излить на нас свою злобу! Позволим белому покрову снега поглотить ужас и кровь.
Возвращаюсь лет на тридцать назад, к спиритическому сеансу в школе. Мне это всегда казалось смешным. Я вздыхаю. Никто не обращает на это внимания.
— Начнем. Летиция, дайте руку Леонару. Леонар, твою руку. Элиз, дайте вашу руку.
Я неохотно поднимаю руку, ощупывание, ее пальцы, сухие и горячие, с силой сжимают мои.
— А теперь сосредоточимся! — приказывает она нам.
Несколько секунд все молчат. Жюстина глубоко дышит и шепчет какие-то фразы на непонятном для меня языке, медленно и ритмично. Меня обволакивает теплая истома, покой кухни, благотворное тепло, вкусный запах домашней еды, шорох снега, который все идет… снег… идет… что скрывается за тайной проколотых шин?
— О, силы иного мира, о, блуждающие души, придите к нам!
Я вздрагиваю, я уже засыпала. Жюстина повторяет свое замогильное заклинание, я подавляю зевок.
— Сме-е-е-рть, — шепчет детский голосок.
Что?
— Вы слышали? — спрашивает Летиция с паническими нотками в голосе.
— Т-с-с! — шикает на нее Жюстина. — Да, мы слышали. Приди, не бойся, передай нам твое послание!
Вдруг я осознаю, что мне уже не жарко. Мне холодно. И в помещении пахнет уже не кухней, а увядшими цветами.
Мне страшно.
— Сме-е-е-рть, — повторяет голос, напряженный, слабый… — Сме-е-е-рть. Все ме-е-е-ертвы!
Что это еще за фокус? Рука Летиции сжимает мою неподвижную руку так сильно, что кости вотвот треснут. Леонар ерзает на стуле.
— Смерть? Кто будет «мертв»? — тихо спрашивает Жюстина.
— Все-е-е-е!
— О, Боже мой! — лепечет Летиция.
— Тихо! — снова приказывает ей Жюстина. — Дух, о чем ты говоришь?
Дух не отвечает. В комнате воцаряется физически ощутимое напряжение. Жюстина сдавливает мои пальцы.
— Дух, призываю тебя ответить!
Смех. Грязный и порочный смех.
Что-то касается моего лица, что-то, похожее на крыло или паучью лапку, но, поскольку я не могу кричать, я просто сглатываю слюну. В комнате запахло чем-то еще. Неприятный запах. Тухлое яйцо. Сера. Сера связана с присутствием дьявола. Нет! Я понимаю это в тот самый момент, когда Жюстина повторяет свой вопрос, а ребенок отвечает свое «все-е-е» с извращенным смешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88