Наоборот, поддерживал, верил в нее, что придавало сил, помогал советом, а иногда и делом. У него были полезные связи, был опыт, которым он охотно делился. Словом, идеальный вариант. Но ни о какой любви с ее стороны и говорить не стоило. Благодарность, уважение, тонкий расчет – да, но не любовь, слава богу. Любовь была той роскошью, которую она себе пока позволить не могла.
И сейчас, вспоминая Андрея, она, конечно же, чувствовала жалость и нечто вроде сострадания. Но убиваться по этому поводу, рыдать, рвать волосы на голове? Нет, это чересчур. У нее хватает проблем. Как там сказано? Пусть мертвые хоронят своих мертвецов? Точно, вот пускай и хоронят. А Кате нужно позаботиться о том, чтобы живые остались живыми. И желательно как можно дольше.
«Все будет хорошо, милая, – сказала она себе, разминая ноги. – Все обойдется. Только не наделай глупостей. Если ты не потеряешь голову, он тебя не достанет. Главное – не спеши и как следует все обдумай».
А подумать было о чем. И самый важный вопрос, без преувеличения вопрос жизни и смерти заключался в том, куда теперь идти?
Ночью одной по незнакомой дороге? Прямо в руки людоеду.
Еще вариант – вернуться к машине. При этой мысли к горлу подкатила тошнота, но Катя справилась с рвотным позывом. Она хотела выжить. Выжить во что бы то ни стало. А коли так, нужно запрятать эмоции подальше. Да, там наверное, все в крови. Возможно, она даже увидит труп бывшего мужа. Истерзанный труп. Но через это придется переступить. Чувствительные дамочки умирают первыми. Потому что брезгливо зажимают носик, вместо того, чтобы сунуть руку в ведро с дерьмом и поднять со дна ключ от собственной клетки. Она не такая. Она не собирается ждать принца на белом коне. Никогда не ждала, а сейчас и подавно не будет.
Но что, если тот придурок в дождевике ждет около машины? Она слышала его шаги, которые направлялись куда-то в сторону от базы. Но он вполне мог вернуться обратно кружным путем. Вернуться и спрятаться рядом с «девяткой»…
Катя неторопливо и тщательно взвешивала варианты, будто речь шла не о спасении собственной жизни, а об удачной сделке, которая должна принести миллионную прибыль компании. В какой-то момент она даже пожалела, что под рукой нет бумаги и ручки, чтобы набросать простенькую схемку возможного развития событий. Стрелочки, кружочки, крестики – ей всегда легче думалось, глядя на эти mind map.
Не переставая размышлять, Катя сделала несколько осторожных шагов. Поврежденная лодыжка побаливала, но ходить не мешала. Знать бы, как она поведет себя, если опять придется бежать.
Все-таки стоит попробовать добраться до машины. Ключи должны были остаться в замке зажигания. В «девятке» был фонарь, был ее телефон в сумочке. В конце концов, она сможет запереться и дождаться утра. И потом, рано или поздно этот неудачник Сергей должен хватиться их. Ему вполне может хватить ума заехать на базу. Тогда он обнаружит машину. А вот искать ее в лесу ему в голову не придет, это точно.
Решение было принято. Она осторожно («только очень осторожно, девочка моя») подкрадется к воротам базы и спрячется в кустах. Она просидит в них ровно столько, сколько понадобится, чтобы убедиться в том, что людоеда нет поблизости. А потом быстро и очень тихо заберется в машину. И если («о господи, сделай так») ключи окажутся на месте, к утру она будет в городе. Ну, а там уж она подумает, что делать. Там будет много времени подумать.
Катя в последний раз прокрутила в голове план, нашла его хоть и далеким от совершенства, но единственно возможным в данной ситуации, и направилась в сторону базы. Она от всей души надеялась, что не делает ошибку. А если и делает, то эта ошибка обойдется ей не слишком дорого.
Она прошла половину пути, держась рядом с дорогой, но не выходя на нее, когда тишину ночного леса прорезал автомобильный гудок. Звук был таким неожиданным и пронзительным, что Катя подпрыгнула. Она метнулась в сторону, прижалась к дереву, будто хотела забраться внутрь него, и замерла с бешено колотящимся сердцем.
Мысли бежали, обгоняя одна другую. Кто это мог быть? Незнакомец? Зачем ему сигналить? Он должен сидеть тихо, как паук в середине паутины, ожидая, когда в нее угодит муха. Чудом выживший Андрей? Господи, да после такой раны не выживет и Дункан Мак Клауд! Витя? Сергей? Кто-то еще, случайно («ну да, конечно, глухой ночью это обычное дело») забредший на базу и увидевший брошенную машину?
Снова раздался гудок. Долгий и требовательный. А потом послышался голос. Из-за расстояния разобрать слова было невозможно, но Кате показалось, что она слышит свое имя. Голос принадлежал не людоеду, это точно. Его она запомнила на всю жизнь. Глухой, хрипловатый, в ночных кошмарах она еще не раз его услышит. Если доживет до ночных кошмаров.
На размышления ушло несколько секунд. Когда кто-то снова надавил на сигнал, Катя отлепилась от дерева и осторожно двинулась к «девятке». Когда не знаешь, что делать, делай шаг вперед – она была согласна с этой поговоркой на все сто.

* * *

Виктор только-только успел осмотреть ближайший к дому сторожа коттедж и убедиться, что никто не бывал в нем с лета, когда вспышка невыносимой головной боли заставила его пошатнуться и сесть на каменные ступени крыльца. Он обхватил голову руками, словно боялся, что она разлетится на мелкие осколки. Ладони обожгло, но он даже не заметил этого.
И тут же в голове прозвучал чужой хриплый голос: «Г-г-горит, г-горит! Х-хитрая м-м-муха. С-сей-час я п-п-приду к т-т-тебе».
Этот же голос он слышал тогда, в подвале. И посчитал, что это слуховая галлюцинация. Что ж если у него в мозгу действительно опухоль, то еще и не такое возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100