Ристори поднялся и зашлепал прочь, а пять кошек дважды облизнулись, затем перекатились на спину, и, казалось, безо всякого указания со стороны слонявшегося поблизости Эмтона шестая прыгнула на их поднятые лапки, и кошки начали перебрасывать ее друг другу – совершенная миниатюрная пародия на акробатический номер на второй арене.
– Ну, и как мы поразвлеклись с нашей Кекри? – прошипела Дарод Монтагна, продолжая улыбаться для публики.
– Это была работа, – попытался оправдаться Гарвин.
– Ну, коне-е-чно, – протянула Монтагна с крайним недоверием. – Надеюсь, вам было очень хорошо вдвоем. Можешь переселить ее в свою каюту. Я, разумеется, не буду возражать.
Гарвин долго пытался придумать какой-нибудь ответ и успел выдавить лишь жиденькое «но», в то время, как Монтагна торжественно удалилась.
Последнее, что он стал бы делать, это переселять Кекри к себе. Ему, безусловно, недоставало энергии, а Катун не продемонстрировала особого желания усугублять дело, хотя была очень ласкова по дороге обратно. Очевидно, думал Гарвин с некоторой тоской, ему не только не удалось произвести впечатление на Кекри, но он явно разрушил все, что у него было с Монтагной.
Ему едва хватило времени до вечернего представления доложить о своей неудаче Ньянгу и узнать, что Кекри на самом деле шпионка.
Погруженный в жалость к себе, он едва не пропустил, как кошки удрали со сцены и раздался рев больших зверей снаружи шатра, ожидающих своей очереди.
Униформисты накрыли центральную арену огромной клеткой, отстегнули подъемники и прочно закрепили ее тросами. Гарвин трижды щелкнул бичом.
– Вы слышите их, вы чуете их, и вот они входят – клыки оскалены, когти выпущены. Следите за детьми, дамы и господа, ибо эти прожорливые, кровожадные дикие твари едва управляемы. Сам я под дулом пистолета не вошел бы к ним в клетку. Только их хозяин, невероятно храбрый сэр Дуглас, дерзает сделать это. Так давайте поприветствуем его и его людоедов!
Моника Лир, не обращая особого внимания на танцоров на сцене клуба Пенду, что одетых, что раздетых, слушала, как Дарод Монтагна выплескивает свой гнев.
– Ты уверена, что хочешь порвать с ним?
– Я уверена, что хочу оторвать ему то, чем он думал, – бушевала Дарод. – Предпочтительно, по самые гланды.
– А ты не задумывалась, почему шеф взял с собой это сиськозадое чудо?
– Почему? Да потому что хотел ее трахнуть! И… и потому, что она гораздо красивее меня!
– Первое – может быть, а вот насчет второго – сомневаюсь. Эта Миллазин, с которой у него роман на Камбре, тоже покрасивее тебя. Тебе не приходило в голову, что возможна иная причина?
– Какая? Что бы это могло быть? – требовательно спросила Дарод.
– Ну, скажем, может быть, кто-то хотел, чтобы Катун в эту ночь отсутствовала. Может, кто-то хотел обыскать ее шмотки.
– Гиптель им в задницу! – рявкнула Монтагна. – Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что моя… теперь снова наша… каюта находится на том же уровне, что и ее. И оттуда, что я очень чутко сплю. И потому, что я видела Ньянгу, который в компании пары своих головорезов болтался там с невинным видом после того, как все угомонились на ночь.
Монтагна тихонько охнула.
– Так что, если он продолжит развлекать ее, – заключила Моника, – то все, что ты можешь сделать, это пожать плечами и удалиться, выбросив из головы. Нельзя сказать, что тебя не предупреждали.
– Нет. – Голос Дарод сделался тусклым. – Может, я дура. Но все равно это неправильно.
– Черт возьми, конечно, нет, – согласилась Лир. – Это потому, что мужики, в основе своей, хвастливые кучи гиптеля.
– Так что мне делать… просто сидеть на месте?
Моника, не ответив, подняла взгляд на различные атрибуты мужества и женственности, коими воодушевленно потрясали танцоры.
– Я буду рада, когда мы оторвемся от этой гребаной планетки, – пробормотала она. – Весь этот проклятый мир пропах спермой. Спермой и холодным ржавым железом.
– Все загадочнее и загадочнее, – задумчиво рассуждал Ньянгу. – Ладно. Давай попробуем. Берта хочет поддержать нас… может быть… А может, даже несознательно. Ей подавай закон, порядок и все прочее, что эти ублюдки считали таким чертовски важным в ее прежней жизни. И единственное, о чем она способна помыслить, это Конфедерация. Она не даст нам данных… Но это не означает, что они безвозвратно утрачены для нас. Ладно. Я думаю, что мне, возможно с парой друзей, удастся вывести ее совесть из затруднительного положения.
– Да, – вздохнул Гарвин. – Кто бы вывел мою.
– Ну, – произнес Ньянгу, – похоже, ты не являлся пределом мечтаний Катун… А может, ей просто было любопытно, и это оказалось частью ее расследования. Или, может, она нечто вроде ученого, который делает холофильм о цирковых. Ступай, купи цветов для Дарод. Думаю, это поможет, и она через пару-тройку эонов или эпох перестанет дуться на тебя, предательского ублюдка.
– Спасибо, – пробурчал Гарвин. – Так что, теперь ты сам собираешься совершить набег на ее медовую ловушку?
– Не я, братец. Во-первых, существует Маев, что само по себе здорово осложняет дело. Во-вторых, я едва ли супермен, которого, видимо, ищет наша Кекри. В-третьих, в отличие от некоторых высоких блондинистых типов, которые гордо позируют на руководящих должностях и цирковых аренах, я знаю свои пределы.
– Нн… нно… но ведь именно ты посоветовал мне это сделать, – растерянно пролепетал Гарвин.
– Да ладно, – отмахнулся Ньянгу. – Я уже давно не трачу время на свои триумфы. Что я собираюсь сделать теперь, после того как изучу результаты твоих мутных и несфокусированных холосъемок заводов Берта, так это найти славненького, надежненького лилипута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97