Чаю, что не по своей воле поручил мне преподобный написать эту книгу, что это повеление от самого князя киевского Владимира, внука Ольгиного. Хочет князь, чтобы явилось миру житие первой русской святой, такое же, какие о своих святых подвижниках и угодниках пишут греки. Нужно ли знать князю о моей любви к той, кого должно почитать не только как жену княжеской крови, но и как святую? И без того боюсь я, что описанное мною может рассердить отца-игумена, и тогда мой труд окажется пустой тратой времени – строки мои смоют с пергамента, и погибнет книга, созданная иноком Константином для будущего читателя. Но и таиться дольше не могу – тяжело уходить в Царствие Божие, не рассказав правды. Ведь книга эта – моя исповедь. Ибо придут после меня летописцы, искушенные в словесном деле, опишут в своих трудах великие дела, совершенные княгиней Ольгой, расскажут о том, как она по смерти мужа своего правила Киевской землей и, по обыкновению всех сочинителей, приврут немало ради красного словца. Но кто поведает об испытаниях, которые прошла девушка из псковской деревни прежде чем стать правительницей Русской земли? И кто вспомнит о тех, кто в те дни был рядом с ней и со мной – о Давиде-армянине, о Владе Вороне, о Ворше, об Ивке? Моя книга и о них тоже. Их давно уже нет, а я еще жив, стало быть, мой это долг напомнить о них. Я был рядом с ними в те дни, видел все своими глазами. Может, для того Господь и одарил меня долголетием, чтобы сумел я сохранить для потомков наших эту повесть.Сказ о юности великой княгини Ольги.Историю о великих испытаниях и подвигах.Повесть о моей единственной любви. Ибо проходят день и ночь, и год проходит за годом, рождаются и гибнут царства, и даже письмена, высеченные в камне, стираются Временем. Только любовь живет вечно. Пусть она продолжает жить в правдивых строках моего повествования. Часть IЗАГОВОР I Солнце начало клониться к закату, когда одиннадцать всадников выехали на вершину плоского глинистого холма. С этой точки безжизненная сожженная солнцем степь с возвышающимися над ней курганами просматривалась до самого горизонта. Отсюда тропа вела вниз, по заросшему ковылем склону к входу в ущелье, узкому, как горло дракона. Эзер-эльтебер Эльтебер – титул родовой аристократии у тюрков.

ощутил, как холодок пробежал по его спине. Цель восьмидневного пути по безжизненной степи была перед ними, но это не радовало – пугало. Он тщательно скрывал свой страх, но самому себе не солжешь. Он боялся того, что ожидало его в этой долине, и на то у Эзер-эльтебера были причины.Когда десять дней тому назад его вызвали во дворец Кагана, Эзер-эльтебер даже не предполагал, какое поручение даст ему Ослепительный Наран-Итиль Аарон. Когда же Каган объявил ему свою волю, Эзер-эльтебер едва не лишился чувств прямо у престола правителя. То, чего потребовал от него Каган, было делом неслыханным. Однако живому Богу Хазарии не говорят «нет». Эзер-эльтебер сказал «да» и пал ниц у ног Кагана. В это мгновение он подумал, что уже мертв, тем не менее отправился домой, чтобы собираться в путь. По дороге зашел в харчевню у главного рынка выпить вина – от пережитого ужаса его ноги отказывались идти и внутренности шевелились, будто в утробе ползали змеи. Он попросил вина, выпил большую чашу, потом потребовал вторую. И вот тут…– Господин?Эзер-эльтебер вздрогнул. Командир его воинов-арсиев, Арсии – наемные воины у хазар.

араб Мерван, был, как всегда, рядом и теперь ожидал приказа. Степная пыль так покрыла его лицо и одежду, что Мервана можно было бы принять за глиняного идола, оседлавшего коня. Остальные арсии выглядели не лучше своего командира.– Господин? – повторил араб.– Мы приехали, – ответил Эзер-эльтебер. – Вот она, Тропа Мертвых.Все верно, это именно то место. Так обозначено на карте, по которой он все эти восемь дней вел свой маленький отряд. Тогда, в харчевне, он едва успел пригубить вторую чашу вина, когда будто из-под земли появился этот старик. Одному Всевышнему известно, откуда он взялся. Эзер-эльтебер даже не удивился, что старик вступил с ним в разговор. И сотник все ему рассказал. Поведал о сне, который приснился Кагану, хотя делать этого не имел права, о приказе Ослепительного и о том, с кем правитель хранимой Богом Хазарии повелел ему встретиться, чтобы истолковать этот сон. Старик будто и не удивился словам молодого сотника, лишь покачал головой и заметил:– Порученное тебе дело трудное и опасное. Однако все знают, что нет в Итиле, да и во всей Хазарии воина храбрее, чем Эзер-эльтебер. Око Кагана не случайно увидело тебя, не из пустой прихоти он пожелал, чтобы ты прошел Тропой Мертвых. Я помогу тебе. Это сейчас я дряхлый старец, а когда-то водил караваны по степи и в Булгарию, и на Русь, и в страну буртасов, и в земли, что лежат восточнее Хазарского моря. Мне ведомо место, о котором ты говоришь.Старик нарисовал ему карту на куске кожи. Карта поначалу показалась Эзер-эльтеберу набором бессмысленных каракулей, но старик объяснил значение каждого изображения на ней, и уже в пути сотник убедился, что память старому караванбаши не изменила – его карта оказалась удивительно точной, ни разу они не сбились с пути, не плутали по степи, выписывая бессмысленные круги, точно напуганные зайцы, без труда находили и колодцы, и удобные места для ночлега. Бог Моисея был милостив к ним, они добрались до цели своего путешествия. Теперь оставалось самое трудное и опасное – встретиться с хозяином этой долины.О Черном шамане Эзер-эльтебер слышал еще в детстве. Говорили, что раньше он время от времени появлялся в Итиле, и всякий раз после его прихода следовали большие несчастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16