И уж тем более если речь идет о таком значительном произведении, как это. Потенциальный покоритель всего мира, если верить моему приятелю. В данном случае, по-моему, мы вправе требовать, чтобы автор встал и объявил, насколько он компетентен.Старшая дама, похрабрее остальных, лила кипяток в самовар. Вторая отпирала полковую кассу. Третья отсыпала чай в мерный стаканчик. Порывшись в карманах, Барли нашел трехрублевку. Увидев ее, кассирша разразилась раздраженной тирадой.– Насколько я понимаю, ей нужна мелочь, – растерянно сказал Барли. – Как и всем нам.Потом он увидел, что Катя положила на стойку тридцать копеек и что, когда она улыбается, на щеках у нее появляются две ямочки. Он взял ее сумку и книги. Она последовала за ним с чашками на подносе. Едва они дошли до своего столика, она сказала с вызовом:– Если автор обязан доказать, что говорит правду, то же относится и к его издателю.– О, я за честность обеих сторон. Чем больше людей положат свои карты на стол, тем лучше будет для всех.– Мне говорили, что автора вдохновлял один русский поэт.– Печерин, – откликнулся Барли. – Навел о нем справки. Родился в 1807 году в Дымере, в Киевской губернии.Губы ее были у края чашки, глаза опущены. И хотя у него хватало других забот, Барли заметил, что в бьющих в окно лучах заходящего солнца ее не прикрытое волосами правое ухо стало совсем прозрачным.– А кроме того, автора вдохновили некоторые мысли одного английского сторонника мира, – сказала она чрезвычайно строго.– Как вы думаете, он хотел бы еще раз встретиться с этим англичанином?– Не знаю. Но можно выяснить.– Англичанин хотел бы с ним встретиться, – сказал Барли. – Им нужно сказать друг другу очень много. Где вы живете?– С моими детьми.– А где ваши дети?Пауза – и у Барли вновь возникло неуютное чувство, что он нарушил какие-то неизвестные ему правила поведения.– Мы живем недалеко от станции метро «Аэропорт». Теперь там уже нет никакого аэропорта. Просто жилые дома. Простите, мистер Барли, а сколько вы еще пробудете в Москве?– Неделю. Можно узнать ваш адрес?– Это неудобно. И все это время вы будете жить здесь, в «Одессе»?– Если меня не вышвырнут вон. Чем занимается ваш муж?– Не имеет значения.– Он тоже работает в издательстве?– Нет.– Писатель?– Нет.– Так кто же он? Композитор? Пограничник? Повар? Как он обеспечивает вам тот образ жизни, к которому вы привыкли?Он снова вынудил ее рассмеяться, что, казалось, доставило ей не меньшее удовольствие, чем ему.– Он был директором деревообрабатывающего комбината, – сказала она.– А директор чего он сейчас?– Завода, изготовляющего сборные дома для сельской местности. Мы в разводе, как и все в Москве.– Ну, а дети? Мальчики? Девочки? Столько им лет?Это оборвало смех. На мгновение ему показалось, что она сейчас встанет и уйдет, не попрощавшись. Ее голова гордо откинулась, лицо замкнулось, а глаза вспыхнули гневным огнем.– Мальчик и девочка. Близнецы, им по восемь лет. Но это к делу не относится.– Вы прекрасно говорите по-английски. Лучше меня. Ваша речь словно родниковая вода.– Благодарю вас. У меня врожденная способность к иностранным языкам.– Не просто врожденная. Сверхъестественная. Будто английский язык остановился на Джейн Остин. Где вы его изучали?– В Ленинграде. Я там ходила в школу. Английский – это моя страсть.– А в каком университете вы учились?– Тоже в ленинградском.– Когда вы переехали в Москву?– Когда вышла замуж.– А как вы познакомились?– Мы с мужем знали друг друга с детства. А в школьные годы вместе ездили в летний лагерь.– Ловили рыбу?– И кроликов, – сказала она, и снова ее улыбка осветила все вокруг. – Володя – сибиряк. Он умеет спать на снегу, свежевать кролика и ловить рыбу подо льдом. Когда я выходила за него замуж, я не думала об интеллектуальных ценностях. И считала, что в мужчине главное – умение освежевать кролика.– Мне было бы очень интересно узнать, как вы познакомились с автором, – объяснил Барли.Он наблюдал, как она борется со своей нерешительностью, и заметил, с какой откровенностью ее глаза отражают смену настроений, то стремясь навстречу ему, то отступая. Но тут она низко наклонилась, взяла свою сумку и отбросила упавшие на лицо волосы. И ниточка между ними порвалась.– Поблагодарите, пожалуйста, мистера Ландау за книги и чай, – сказала она. – А когда он в следующий раз приедет в Москву, я поблагодарю его сама.– Не уходите. Пожалуйста. Мне нужен ваш совет. – Он понизил голос, который вдруг стал абсолютно серьезным. – Скажите, что мне делать с этой сумасшедшей рукописью. Я не могу это решить один. Кто ее написал? Кто такой Гёте?– К сожалению, мне пора – дети ждут.– Разве за ними никто не присматривает?– Присматривает, конечно.– Позвоните. Скажите, что задерживаетесь. Скажите, что встретили обаятельного мужчину, который хочет до утра разговаривать с вами о литературе. Мы ведь даже толком не познакомились. Мне нужно время. У меня к вам куча вопросов.Взяв томики Джейн Остин, она пошла к выходу. Барли, как назойливый коммивояжер, поплелся рядом с ней.– Пожалуйста, – сказал он. – Ну, послушайте. Мне, паршивому английскому издателю, необходимо обсудить с русской красавицей десять тысяч чрезвычайно серьезных вещей. Я не кусаюсь, честное слово. Давайте поужинаем вместе.– Это неудобно.– А в другой раз будет удобнее? Что мне делать? Воскурить благовония богам? Поставить на окне свечку? Я приехал сюда ради вас. Помогите мне помочь вам.Его мольбы смутили ее.– Вы дадите мне номер вашего телефона? – настаивал он.– Это неудобно, – пробормотала она.Они уже спускались по широкой лестнице. Взглянув на море голов, Барли разглядел Уиклоу и его приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131