– Минут пять. Может быть, дольше.Впервые память словно бы изменила Барли.– Много людей было в очереди?– Нет. Несколько человек. Я не считал.– Троллейбусы ходят с интервалом в десять минут. Езды до центра еще десять. Оттуда пешком до «Европы» обычной вашей походкой – еще десять. Наши люди выверили все это по хронометру. Десять – верхний предел. Но, согласно мистеру и миссис Хензигер, вы появились у них в номере только в пятнадцать пятьдесят пять. Так что получается порядочная дыра, Барли. Дыра во времени. Вы не объясните мне, как ее заполнить? Не думаю, чтобы вы зашли куда-нибудь выпить, ведь так? У вас в пакете лежала очень и очень большая ценность. Казалось бы, вы должны были постараться поскорее доставить ее по назначению.Барли насторожился, и Брейди не мог этого не заметить – во всяком случае, его радушная улыбка южанина теперь приобрела несколько иной оттенок, означавший «ну-ка, выкладывай!».Нед застыл, впечатав обе подошвы в пол, не отводя взгляда от встревоженного лица Барли.Только Клайв и Шеритон как бы дали обет никаких чувств не выражать.– Так что же вы делали, Барли? – сказал Брейди.– Слонялся по улицам, – ответил Барли, не слишком убедительно солгав.– С тетрадью Гёте? С тетрадью, которую он вам доверил вместе с жизнью? Слонялись? Странный день вы выбрали, Барли, чтобы слоняться по улицам пятьдесят минут. Где вы были?– Пошел назад по набережной. Где мы разговаривали. Падди сказал, чтобы я не спешил. Чтобы не мчался назад в гостиницу, а вернулся бы туда не торопясь.– Это правда, – пробормотал Нед. – Мои инструкции, переданные через московский пункт.– В течение пятидесяти минут? – не отступал Брейди, пропустив слова Неда мимо ушей.– Я не знаю, сколько времени прошло. На часы я не смотрел. Не спешить – значит не спешить.– И вам не пришло в голову, что, таская в штанах магнитофонную ленту и блок питания, а в пакете – потенциально бесценный секретный материал, естественнее было бы вспомнить, что кратчайшее расстояние между двумя точками все-таки прямая?Гнев Барли начинал становиться опасным – но опасным для него, как он мог бы понять по выражению на лице Неда и, боюсь, на моем лице.– Ведь вы меня не слушаете! – сказал Барли резко. – Я же объяснил. Падди предупредил, чтобы я не спешил. Так мне вдалбливали в Лондоне во время наших дурацких прогончиков. Не спешите. Никогда не ускоряйте шага, если что-то несете. Лучше сознательно заставляйте себя его замедлить.И вновь мужественный Нед сделал все, что было в его силах.– Да, его так учили, – сказал он.Но он не спускал глаз с Барли.Брейди тоже не спускал глаз с Барли.– Так, значит, вы слонялись по улицам в направлении от троллейбусной остановки к Областному комитету Коммунистической партии в Смольном институте, не говоря уж о комсомоле и парочке-другой партийных святилищ, с тетрадью Гёте в пакете? Зачем, Барли? Агенты в поле действительно вытворяют чертовски странные вещи, мне этого можно не объяснять, но подобное, на мой взгляд, уже чистейшее самоубийство.– Я выполнял инструкции, Брейди, черт бы вас побрал! Я не спешил! Сколько надо повторять?Но вспыхнул Барли, как показалось мне, не потому, что был пойман на лжи, а потому, что очутился перед мучительной дилеммой. Слишком честным был его молящий вскрик, слишком горьким одиночество в его беззащитном взгляде. Брейди, к его чести, видимо, тоже это понял: во всяком случае, он принял растерянность Барли без всякого торжества и предпочел утешить его, а не уязвлять еще больше.– Поймите, Барли, очень многим тут подобный пробел во времени покажется крайне подозрительным. Они немедленно представят себе, как вы сидите в чьем-то кабинете или в машине, а этот некто фотографирует тетрадь Гёте или дает вам инструкции. Что-нибудь такое было? Если да, то сейчас самое время все рассказать. Не самое подходящее – в подобных ситуациях подходящего не бывает, но более подходящего у нас с вами, пожалуй, не будет.– Нет.– Нет, вы не скажете?– Ничего подобного не было.– Но ведь что-то было. Вы помните, что занимало ваши мысли, пока вы слонялись по улицам?– Гёте. Издавать ли его? Что он обрушит храм, если ему понадобится.– Какой храм конкретно? Не могли бы мы постараться обойтись без метафор?– Катя. Ее дети. Которых он обрекает на гибель вместе с собой, если будет пойман. Не знаю, у кого есть такое право. Не могу разобраться.– Вы слонялись по улицам и старались разобраться?Может быть, слонялся, может быть, нет. Но Барли замкнулся в себе.– Разве не нормальнее было бы сначала отнести тетрадь, а потом уж решать этические проблемы? Меня удивляет, что вы сохраняли способность логически мыслить, пока разгуливали с этой адской штукой в пакете. Нет, я вовсе не утверждаю, будто мы все так уж логично ведем себя в подобных ситуациях, но даже по законам антилогики вы, я бы сказал, поставили себя в чертовски неприятное положение. Я думаю, вы что-то сделали. И думаю, вы тоже так думаете.– Я купил шапку.– Какую шапку?– Меховую. Дамскую.– Для кого?– Для мисс Коуд.– Ваша приятельница?– Экономка конспиративного дома в Найтсбридже, – вмешался Нед, прежде чем Барли успел ответить.– Где вы ее купили?– По дороге между трамвайной остановкой и гостиницей. Не знаю где. В магазине.– И все?– Только шапку. Одну-единственную.– Сколько времени это у вас заняло?– Пришлось постоять в очереди.– Как долго?– Не знаю.– Что еще вы сделали?– Ничего. Купил шапку.– Вы лжете, Барли. Не так уж серьезно, но лжете. Что еще вы сделали?– Позвонил ей.– Мисс Коуд?– Кате.– Откуда?– С почты.– С какой?Нед прижал руку ко лбу козырьком, точно заслоняя глаза от солнца. Но шторм уже разыгрался всерьез, и океан и небо за окном были одинаково черными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131