В своей телеграмме английскому королю Георгу V, на следующий день после немецкого демарша, Николай II дал волю чувствам, оправдывая свою мобилизацию: «Что я имел основание так поступить, доказывается внезапным объявлением войны Германией, совершенно для меня неожиданным , так как я дал императору Вильгельму самые категорические заверения, что мои войска не двинутся до тех пор, пока продолжаются переговоры о посредничестве».
Мировая война начинается. На Западе, закончив развертывание армии, германцы наносят через территорию Бельгии сокрушительный удар по Франции. На русском фронте — тишина. Пока русская армия сама не начнет наступление! Тогда Германия вынуждена открыть боевые действия и на Восточном фронте. Германский адмирал Тирпиц указывает: « Обстоятельства заставили нас наносить удары на фронте, который не соответствует нашим политическим интересам ».
Давайте на минутку передохнем, выйдем из кровавого кошмара охватившего Европу и зададимся очень простым вопросом: а действительно, почему русская армия стала атаковать немцев? Зачем вслед за этим начала она наступление на Австро-Венгрию?
Ответ лежит в причинах и целях этой схватки, спровоцированной англичанами. Русская армия наступала потому, что ее об этом просили «союзники» по Антанте. Даже не просили, а умоляли! И с точки зрения Николая II они имели на это право. Для него внезапное объявление войны стало показателем вероломства и агрессивности Германии, а вступление (вопреки желанию) в войну Франции и Англии — проявлением их верности и преданности союзу с Россией. После этого русский монарх чувствует себя бесконечно обязанным Парижу и Лондону! То есть он, благодаря ловкости сэра Грея и других манипуляторов, воспринимал ситуацию с точностью до наоборот! Результатом этого поистине трагического заблуждения стала готовность Николая II помочь французам сдержать немецкий удар. Помочь в ущерб себе, оплачивая, не имевшийся в реальности моральный долг Парижу и Лондону, кровью тысяч русских солдат. Начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Н.Н. Янушкевич написал 10 августа (28.07.) 1914 года командующему армиями, сосредоточенными против Германии Я.Г. Жилинскому: «Принимая во внимание, что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция, как союзница наша считала своим долгом немедленно поддержать нас и выступить против Германии, естественно, необходимо и нам в силу тех же союзнических обязательств поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев».
У англичан и французов в самом начале войны было две реальные проблемы, имевших одно и то же решение. Первая — это возможность германо-русского замирения. Такое развитие событий надо было раз и навсегда перечеркнуть. В ариант «войны без войны», путал все карты англичан и сводил на нет всю их хитроумную комбинацию. Нужна была кровь германских и русских солдат, море крови и тогда замирение между противниками будет уже невозможно. Немцы и австрийцы наступать не собираются, значит, наступать должны русские армии. Вторую проблему для французов создали германские солдаты, неожиданно быстро разгромившие Бельгию и устремившиеся к Парижу. Таким образом, решением обеих задач англичан и французов, становилось скорейшее начало крупномасштабных боевых действий на русско-германском фронте.
Наше наступление:
— окончательно отрезало пути мирного решения конфликта;
— переносило тяжесть войны с Западного на Восточный фронт;
— начинало подтачивать государственный организм Российской империи потому, что русская армия была к этому наступлению не готова.
Именно поэтому, с самого первого дня войны «союзные» правительства стали добиваться перехода русской армии в наступлении. Французский военный министр Мессими буквально этого требовал, а посол в России Морис Палеолог «умолял» Николая II «повелеть наступление», так как иначе Франция будет «неминуемо раздавлена». Генерал Брусилов, несомненный герой той войны, автор знаменитого Брусиловского прорыва вспоминает «С начала войны, чтобы спасти Францию, (главнокомандующий)… решил нарушить выработанный раньше план войны и быстро перейти в наступление, не ожидая окончания сосредоточения и развертывания армий ».
Особую ценность нашему наступлению придавало в глазах «союзников» даже не окончательность разрыва между Петербургом и Берлином, а именно неподготовленность нашего броска вперед. Ведь главная задача этой войны — обескровливание и ослабление России, чтобы революционные бациллы смогли поразить ее государственный механизм наверняка. Глава государственной думы М.В. Родзянко пишет в своих воспоминаниях: «В весеннюю сессию 1914 года в Государственной Думе прошел законопроект о большой военной программе, которая, выполненная в два года, то есть к 1917 году , делала нашу армию и численно, и по снаряжению значительно сильнее германской». Но наступать надо в 1914 году, когда вся эта чудесная программа перевооружения только составлена на бумаге! Наступать ранее сроков обозначенных в русских военных планах, идти вперед вооруженными «большой военной программой», а не новейшими артиллерийскими системами. Ничем, кроме катастрофы это закончиться не могло. Это план разрушения России Революция — Разложение — Распад, разработанный западными разведками, и предусматривал.
Тогда мало кто представлял себе, что подходила к концу и сама Россия — империя, казавшаяся сильной и могучей. Вариант избежать дальнейшей катастрофы у России был — надо было просто не воевать, а военные действия имитировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160