девушка не носила нижнего белья. Он задушил ее после жестокого, садистского изнасилования, последовавшего за распитием спиртных напитков. Полупустые бутылки стояли на кофейном столике. В борьбе, которая продолжалась очень недолго, жертва успела перевернуть настольную лампу и сдвинуть с места китайский коврик. Но нападавший оказался слишком силен. Он изнасиловал и убил ее. Все это было очевидно – настолько очевидно для обостренного восприятия Лока, что он сразу же прислушался к звукам улицы, в любую секунду ожидая услышать вой полицейской сирены. Притормозивший автомобиль...
Лок прикоснулся к кружевным занавескам, но автомобиль свернул на автостоянку. Он узнал машину одного из своих соседей. Еще нет... пока что нет.
Он повернулся к телу девушки. Молоденькая проститутка, возможно, даже школьница, – нечто, не имевшее для них ровным счетом никакого значения, но способное сыграть роль изнасилованной и убитой женщины. Невинная жертва вроде Бет. Они поняли, что он подошел слишком близко к опасной черте, и решили его остановить.
Что-то внутри его мозга продолжало работать, несмотря на панику, охватившую тело. Эта рассудочная сторона его личности увлекла Лока в спальню, к тайнику под полом, где хранились фальшивые паспорта, с почти религиозной тщательностью возобновлявшиеся с тех пор, как он перестал работать в Компании. Он начал заполнять спортивную сумку, вспомнил о пистолете и переложил его в один из ящиков шкафа. С пистолетом его задержали бы в любом аэропорту Соединенных Штатов. Вместо этого его подмывало собрать туалетные принадлежности, другие мелочи... Крупицы жизни вроде фотографии Бет в серебряной рамке.
Когда он вернулся в гостиную, на улице уже послышался приближающийся вой сирены. Времени не оставалось.
Лок искоса взглянул на девушку, и ярость снова закипела в нем. Но он уже знал, что его квартира пропала, что он больше никогда не вернется сюда. Сначала Тургенев забрал Бет, а теперь – остатки его прошлой жизни. У него осталось лишь старое "я", которое, как он надеялся, ему никогда больше не понадобится. Он снова превратился в агента, знавшего, как убивать людей, как предавать их, как уходить от преследования и выживать в критических ситуациях.
Тургенев... Ван Грейнджер должен подтвердить, что именно Тургенев стоит за сценой, что именно он руководил всем, включая убийство этой девушки. Лок считал, что когда он услышит об этом из уст старика, он сможет...
Лок вышел из комнаты, пробежал по коридору и захлопнул за собой дверь квартиры. Завывание полицейских сирен прекратилось: автомобили остановились перед домом.
* * *
Настойчивый звонок телефона пробудил Дмитрия Горова от глубокого, тяжелого сна. Он заворочался и понял, что спал одетым. В горле пересохло, во рту стоял отвратительный привкус. Прищурившись, он взглянул на циферблат часов. Должно быть, он заснул около часа назад, после ухода Алексея. Дмитрий со стоном поднял трубку и услышал возбужденный мальчишеский голос Голудина.
– ...Нашли, инспектор! Мы с Марфой обнаружили товар, героин!
– Успокойся, – проворчал Дмитрий. – Где, каким образом? Говори помедленнее.
Им тоже овладело радостное возбуждение. В унылой пустой комнате разом посветлело.
– В одном из складских помещений больницы, – Голудин неожиданно понизил голос до хриплого театрального шепота. – Сейчас я звоню из автомата, который здесь в фойе. Пакет лежит у меня в кармане, это улика! Что нам делать теперь?
– Не оставляй Марфу, – распорядился Дмитрий. – Я сам приеду, – он потер щеки, провел рукой по усталым слипающимся глазам. – Выезжаю сейчас же. Оставайся там до моего появления... Вас никто не вычислил?
– Нет. Нам показалось... – теперь в трубке слышалась радостная скороговорка. – Нам показалось, будто кто-то собирается заглянуть на склад, но, к счастью, пронесло. Шаги прошли дальше по...
– Прошли – и черт с ними! Старайся вести себя так, словно ничего не произошло. И... вы молодцы.
Дмитрий положил трубку, немного подержав ее в руке и спрашивая себя, стоит ли звонить Воронцову.
– Пусть отдохнет, – наконец пробормотал он и тяжело, словно инвалид, встал с постели. Затем реальный смыл сообщения Голудина настиг его, как приступ рези в желудке, и он чуть не согнулся пополам.
– Бог ты мой!
Однако его восклицание было восторженным. Мало-помалу нервное напряжение спало, и он выпрямился. Ему хотелось молотить кулаками воздух, словно спортсмену, торжествующему победу.
– Мы достали тебя! Достали!
Он торопливо прошел в ванную, поплескал холодной водой на сонное онемевшее лицо, энергично растерся полотенцем, остро ощущая тишину и пустоту в доме. Из зеркала на него смотрел изможденный стареющий человек, чей вид как будто отрицал все еще бушевавшее в нем возбуждение.
Дмитрий отвернулся от своего отражения и вышел из ванной, откинув назад пятерней свои редеющие темные волосы. Оказалось, что он чуть не пропустил очередной телефонный звонок. Досадливо поморщившись, он вернулся к аппарату.
– Да? – нетерпеливо спросил он.
– Дмитрий? Это Любин. Только что поступило сообщение... – в голосе звучал благоговейный ужас, словно Любин потерял сбережения, которые копил всю жизнь. – ...Насчет шефа. В его квартире произошел взрыв. Все разнесло в клочья.
– Он жив?
– Не знаю. Пытаюсь выяснить. Сообщение только что пришло от дежурного патруля. Полдома обрушилось, молодая женщина с ребенком наверняка погибли, но я...
– Встретимся там, – отрезал Дмитрий. – Сейчас же!
Он бросил трубку и повернулся, едва не потеряв равновесие. Сильно кружилась голова. Он осторожно прижал руки к лицу, словно пытаясь заверить себя в том, что он еще жив, дышит, думает, ходит по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127