– Я и не собирался.
– Восемь лет назад вы считали, что это я ее убил.
– Не совсем так. Вы были ее мужем, и в таких случаях подозреваются все члены семьи.
– Если бы вы не тратили время на этот бред, то, возможно, нашли бы ее до того, как... – Я осекся, задохнувшись. Отвернулся. Черт! Черт побери все! Линда попыталась взять меня за руку, я отодвинулся.
– Это часть моей работы – принимать во внимание любую версию, – гнул свое шериф. – Начальство было в курсе. Даже ваш тесть и его брат были в курсе. Мы сделали все возможное.
Я больше не мог этого выносить.
– Что вы хотите от нас, Лоуэлл?
Шериф встал, подтянув брюки. Казалось, он старается выглядеть выше, внушительнее.
– Анализ крови, – ответил он. – Ваш.
– Зачем?
– Когда вашу жену похитили, вас избили.
– И что из этого?
– Вас ударили тупым предметом.
– Это всем известно.
– Да.
Лоуэлл опять вытер нос, аккуратно убрал платок и заходил туда-сюда по комнате.
– Непосредственно рядом с трупами мы обнаружили бейсбольную биту.
Я почувствовал, как в голове привычно запульсировало.
– Биту?
Лоуэлл кивнул.
– Захоронена вместе с телами. Деревянная.
– Не понимаю, какое отношение к этому имеет мой брат? – спросила Линда.
– Видите ли, на бите обнаружена засохшая кровь. Третьей группы. – Шериф повернулся ко мне. – Вашей группы.

* * *

Мы стали пережевывать все сначала. Годовщину, дерево, вырезанную линию, купание в озере, хлопок дверцы, мой неистовый заплыв обратно к берегу.
– Вы помните, как упали в воду? – спросил шериф.
– Да.
– Вы слышали, как кричала ваша жена?
– Да.
– Затем вы потеряли сознание? В воде?
Я кивнул.
– Вы сказали, что у берега было глубоко? Насколько глубоко?
– А вы не измерили восемь лет назад? – поинтересовался я.
– Ответьте на вопрос, доктор Бек.
– Не знаю. Глубоко, и все.
– Выше головы?
– Да.
– Прекрасно. Что вы помните дальше?
– Больницу.
– И больше ничего? Между падением в воду и больницей?
– Ничего.
– Вы не помните, как вылезли из воды? Как добрались до купальни? Как вызвали «скорую»? Вы ведь проделали все это, знаете ли. Мы нашли вас на полу с телефонной трубкой в руке.
– Знаю, но не помню.
Тут в разговор вмешалась Линда.
– Вы думаете, что эти два человека тоже жертвы, – она поколебалась, – Киллроя?
Последнее слово сестра произнесла шепотом. Киллрой. Одно его имя леденило.
Лоуэлл кашлянул в кулак.
– Мы не уверены, мадам. Все известные нам жертвы Киллроя были женщинами. И он никогда не прятал тела. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Кроме того, кожа на телах уже разложилась, и мы не можем сказать, было ли на ней клеймо.
Клеймо. У меня закружилась голова. Я закрыл глаза и перестал слушать.

3

На следующий день я ворвался в офис рано утром, часа за два до начала работы. Хлопнулся на стул у компьютера, вызвал загадочное сообщение и кликнул по ссылке. Опять ошибка. Впрочем, ничего удивительного. Я уставился на текст, пытаясь найти в нем какой-нибудь новый, более глубокий смысл. Не нашел.
Вчера вечером мне пришлось сдать кровь на ДНК. Полный тест займет несколько недель, но предварительные результаты будут гораздо раньше. Я пытался разговорить Лоуэлла и не смог, хотя он явно что-то скрывал. Что – не имею ни малейшего понятия.
Сидя в кабинете и дожидаясь первого пациента, я снова и снова прокручивал в голове подробности беседы с шерифом. Думал о найденных телах, об окровавленной бите. Позволил себе даже вспомнить о клейме.
Тело Элизабет нашли на Восьмидесятой автостраде через пять дней после похищения и через два дня после смерти. Во всяком случае, так решил коронер Коронер – должностное лицо округа с медицинским образованием, свидетельствующее смерть человека (часто также выполняет функции судмедэксперта).

. Это означало, что она провела три дня своей жизни с Элроем Келлертоном, известным под кличкой Киллрой. Три дня. Наедине с монстром. Три рассвета и три заката, перепуганная, истерзанная. Я всегда запрещал себе думать об этом. О некоторых вещах размышлять просто невозможно, подсознание защищается.
Киллроя схватили через три недели. Он сознался в убийствах четырнадцати женщин (начиная с молоденькой студентки и заканчивая проституткой из Бронкса), совершенных им без всякой видимой причины, по чистой прихоти. Все жертвы были найдены брошенными у дороги, как отслужившие свой срок вещи. Все заклеймены буквой "К". Этот маньяк клеймил их, как скотину! Элизабет – тоже. Взял железку, сунул в огонь, предварительно надев на руку рукавицу-прихватку, подождал, пока клеймо не раскалится докрасна, и с отвратительным шипением прижег нежную кожу моей жены.
Я позволил мыслям забрести в запретную зону, и фантазия услужливо нарисовала мне картины одну страшнее другой. Я крепко зажмурился, прогоняя их. Это не помогло. Кстати, он все еще жив, Киллрой. Наша судебная система дала этому монстру возможность дышать, читать, разговаривать, давать интервью, встречаться с благотворителями, улыбаться, в конце концов. А его жертвы гниют под землей. Как я уже говорил, у Господа оригинальное чувство юмора.
Я плеснул в лицо холодной водой, глянул на себя в зеркало. Видок тот еще. С девяти потянулись пациенты; признаюсь, я слушал их вполуха. Стенные часы как магнитом притягивали мой взгляд, стрелки, казалось, завязли в густом желе. Я ждал «часа поцелуя», четверти седьмого вечера.
В итоге мне удалось взять себя в руки и погрузиться в работу. Я это умею, еще в детстве мог часами просиживать над уроками. Когда погибла Элизабет, меня только работа и спасала. Кое-кто даже говорил, что за работой я прячусь от жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13