Он ничего не может тебе сделать. Вспомни пословиц
у: "Собака лает Ц ветер носит".
Ц Начхал я на пословицы! Он причиняет мне кучу неприятностей.
Ц Терпи. Он и меня не обходит стороной, как тебе известно.
Ц Черта с два! Обходит, да еще как! Он травит только меня, а ты запрещаешь д
аже припугнуть его.
Ада улыбнулась и не без затаенной гордости ответила:
Ц А тебе и не удастся его напугать.
Ц Ты думаешь? Может, поспорим?
Ц Не имею желания. Надеюсь, не такой уж ты болван, чтобы пытаться пугать е
го. Тронь его пальцем Ц и завтра об этом узнает весь штат. Поднимется крик
, что это наших рук дело.
Ц Как сказать. Люди привыкли уважать силу... Ц Я смачно ударил кулаком по
своей же ладони.
Ц До чего же идиот! А теперь послушай меня. Не смей даже думать об этом. Ост
авь его в покое. Слышишь?
Ц Хорошо, хорошо. Не буду его трогать.
"Сам-то не буду, Ц про себя добавил я. Ц Но не гарантирую, что не найдется к
то-нибудь другой".
Я вызвал к себе Рикко Медину и потолковал с ним.
Ц Человек надежный и умеющий молчать, понятно? Ц сказал я в заключение.

Ц Понятно, Ц кивнул Медина.

СТИВ ДЖЕКСОН

Я свернул с Ройял-стрит на свою улицу Ц узкий коридор между рядами призе
мистых мрачных домов. На следующем квартале улица оканчивалась тупиком
и освещалась только падающим из окон светом: оба уличных фонаря не горел
и. Едва я свернул за угол, как по бокам у меня выросли двое неизвестных и че
й-то хриплый голос прошептал:
Ц Тебе велено кое-что передать. Тебе велено передать, что ты слишком мно
го болтаешь.
Вспыхнуло что-то красное, и я погрузился во мрак.
Пришел я в себя уже в больничной палате. За правым ухом, не переставая, туп
о ныло, местами горело лицо, все тело пронизывала боль. С минуту я лежал, со
бираясь с мыслями и вспоминая. Я пришел к выводу, что надо мной основатель
но потрудились.
Около койки появилась сиделка в белом, спросила о моем самочувствии и ск
азала, что, как только я найду возможным, меня навестят журналисты. Я ответ
ил, что нахожу это возможным уже сейчас, и сиделка, получив разрешение вра
ча, впустила ко мне журналистов, которым я и рассказал, как и что произошло
.
Потом я уснул. Когда проснулся, сиделка принесла специальный дневной вып
уск вечерней газеты.
Набранный крупным шрифтом, ее заголовок сообщал: "Зверское избиение теле
визионного комментатора".
В заметке говорилось: "Комментатор телевидения Стив Джексон, ведущий кам
панию против применения насилия в политической жизни штата, вчера вечер
ом сам стал жертвой насилия".
Несколько дней назад почти такая же мысль пришла мне в голову.
Потом я, по-видимому, опять уснул, а когда очнулся, в комнате было темно, бел
ели только простыни на постели. Снизу доносился приглушенный гул улично
го движения, приглушенный, потому что я проснулся где-то между полночью и
рассветом. Черное небо за окном было усеяно, как и до моего прибытия в боль
ницу, и до моего появления на свет божий, белыми точками звезд, удаленных о
т нас на миллионы световых лет. Нет, они были не такими, как прежде. Они меня
лись ежедневно, ежечасно, ежесекундно, и эти изменения аккуратно фиксиро
вались в астрономических таблицах. При наличии таких таблиц, если умеешь
ими пользоваться, можно, ориентируясь по звездам, управлять судном или с
амолетом.
Не знаю почему, но я вдруг вспомнил, что бедняга Томми Даллас побывал в бол
ьнице тоже с помощью Ады. Хотя я-то, пожалуй, оказался здесь не в результат
е прямого ее участия, а скорее по инициативе Янси. Возможно, Ада об этом ни
чего и не знала. Однако разве она и Янси не были чем-то единым? Значит, и она
виновата.
Кстати, мы с ней тоже кое в чем были едины.
Небо светлело, но так медленно, что мне казалось, будто я смотрю замедленн
ый фильм, на одной десятой скорости. Я мог бы ускорить движение, чувствова
л я, или, наоборот, остановить пленку, мог бы перекрутить ее, куда хочу, впер
ед или назад.
Но я не стал ускорять или замедлять свой фильм. Я предоставил ему возможн
ость идти, как он хотел, и небо совсем побледнело, а звезды исчезли прежде,
чем меня сморил сон.
На третий день, когда уже после двенадцати я лежал, погруженный в залитое
солнцем бездумье, на пороге палаты появилась сиделка и сообщила, что ко м
не пришла миссис Киснерос.
Ц Пригласите ее, Ц сказал я и почувствовал, что сердце у меня встрепену
лось, как у рыбака при виде рыбы на крючке.
Сиделка в белой шапочке на голове вышла, и сразу же в узком дверном проеме
выросла фигура женщины в темном вязаном платье, с черными волосами, нисп
адавшими на плечи, в темных очках и на высоких каблуках. Конечно, это была
Ада Даллас.
Она прикрыла дверь, не отрывая от нее руки, и остановилась, не сводя с меня
взгляда. Ее темные очки мешали мне видеть, что выражал этот взгляд.
Ц Привет, Стив! Ц прошептала наконец она.
Ц Здравствуй!
Она все еще не двигалась, словно примерзнув к месту.
Ц Должна ли я объяснять тебе? Ц по-прежнему шепотом спросила она, и я уви
дел, как на белой шее у нее начала пульсировать синяя жилка.
Ц Нет. Не должна.
Ц Я убью его! Я...
Ц Ты не сделаешь этого.
Ц Я проучу его!
Ц И этого ты не сделаешь. Ни убить, ни проучить, ни просто остановить его т
ы не в состоянии. И в следующий раз он подыщет другого исполнителя.
Ц Следующего раза вообще не будет. Ц Лицо Ады под черным париком казало
сь мертвенно-бледным.
Ц Не будет? Ты же знаешь, что будет.
Ц Клянусь, я собственными руками задушу того, кто тронет тебя хоть пальц
ем.
Ц Что ты, собственно, волнуешься? В конце концов, кто я такой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129