Ц Просто не представляю, как поступить, Ц признался сенатор-северянин
, высокий человек с пасторским обликом и порядком поредевшими каштановы
ми волосами. Ц Голосовать "за" Ц невозможно, голосовать "против" Ц нельз
я. Как тут быть?
Ц Ничего не поделаешь, Ц отозвался второй северянин. Ц Нужно голосова
ть "за", в противном случае вам придется побыстрее уносить ноги из Луизиан
ы. Жить здесь вы уже не сможете.
Ц Это почему же? Ц поинтересовался я.
Ц Да потому, что идете против администрации. Правительство штата будет
мариновать все ассигнования на нужды вашего избирательного округа, ну и
, конечно, избиратели постараются как можно скорее избавиться от вас. К то
му же, голосуя против введения льгот, вы окажетесь мерзавцем.
Ц Но я окажусь мерзавцем и в том случае, если проголосую за повышение нал
огов, Ц возразил первый северянин. Ц Что же делать?
Ц Джентльмены, Ц вмешался мой друг из Нового Орлеана сенатор Мориарит
и. Ц Бессмысленно сопротивляться тому, что неизбежно, нужно смириться и
радоваться его приходу. Поверьте, то, о чем мы говорим, Ц неизбежно.
Перед тем как уехать в Новый Орлеан, я зашел повидать Аду. Мы говорили толь
ко о законах и законодателях.
Ц Они перепуганы, но не станут голосовать против, Ц сообщил я.
Ц Не сомневаюсь. Больше всего на свете они боятся его.
Ц Это его проекты?
Ц Его и мои. Ц Ада была явно довольна собой. Ц Я внесла определенный вкл
ад в разработку законопроектов.
Возвратившись в Новый Орлеан, я попытался узнать, что думают простые люд
и. В любой политической столице люди живут если не в вакууме, то на каком-т
о островке. Журналисты интервьюируют только друг друга, политики интере
суются лишь мнением других политиков, и невозможно раздобыть сколько-ни
будь интересную информацию, пока не вырвешься из этого круга.
Я ездил в трамваях, завтракал в дешевых закусочных, заходил в контору бук
мекера на Гравиер-стрит, посетил несколько третьеразрядных баров на Экс
чейндж-аллее. Наслушался я вполне достаточно, чтобы сделать вывод: по мне
нию избирателей, роман между ними и Адой закончился ее полной изменой.
В трамваях я слышал такое:
Ц Кем она себя воображает? Обещания, обещания, обещания... Пачка сигарет
Ц тридцать три цента! Не хочу я платить тридцать три цента за курево. Кто
она такая?
Ц Да, да! Нужно что-то сделать с этой бабенкой. Мой так и сказал вчера: с это
й стервой, говорит, надо что-то сделать.
Кругом, поджав губы, кивают.
В дешевых барах:
Ц Ну и стерва! Вот сука! Пиво подорожает на целых три цента!
Ц А знаете, что я скажу? С этой сукой все равно кто-нибудь расправится. Вот
увидите!
В более приличном баре:
Ц Нет, вы только представьте себе!
Ц Будем надеяться, что кто-нибудь из наиболее стойких ее сторонников во
время уберет ее.
Конечно, до поры до времени все ограничивалось болтовней. Но дело происх
одило в Луизиане, где на стенах в коридорах Капитолия можно было увидеть
сколько угодно пулевых царапин.
В конце концов и сенат и палата представителей штата, хотя и не без скрипа
, приняли предложенные Адой законопроекты.
Вечером того же дня Ада позвонила мне и попросила прийти. Как и в прошлый р
аз, она могла говорить только о налогах.
Ц Ну, что слышно? Ц спросила она.
Я показал ей дневные выпуски газет. Я испытывал легкую горечь от сознани
я того, что она интересуется лишь делами своей администрации, как они наз
ывали себя. Снова я оказался в дураках.
Ц Это я уже видела, Ц сказала Ада, кивнув на заголовок.
Ц А знаешь, газеты будут и дальше накалять обстановку, используя эти нов
ые налоги, а все остальное всячески преуменьшать.
Ц Ну и что? Не забудь, что сказал Макиавелли: все плохое нужно делать сраз
у, а все хорошее постепенно. Все образуется, как только начнут действоват
ь льготы.
Ц Это твои аргументы или их придумал Сильвестр?
Ц Мы оба, если хочешь, Ц сухо улыбнулась Ада.
Ц Надеюсь, твой оптимизм оправдается.
Ц Да и что они могут сделать? Ц несколько возбужденно бросила Ада. Неми
нуемость конфликта только подогревала ее. Ц Что они могут сделать? Ц по
вторила она.
Ответ на свой вопрос она получила уже в начале сентября. До этого общее во
змущение новыми налогами напоминало тлеющий огонек Ц он не угасал, но и
не разгорался. И газеты и оппозиция лишь поддерживали язычок пламени, не
позволяя ему потухнуть. Однако 1 сентября, как только законы о повышении н
алогов вступили в силу, огонек вспыхнул и запылал.
В кафе и в окнах баров появились объявления: "Пиво Ц 30 центов, налог Ц 5 цен
тов, новая цена Ц 35 центов". Во всех винных магазинах на ярлыках бутылок ук
азывался размер нового налога и новая цена; специальные объявления на пр
илавках табачных лавчонок и на автоматах оповещали, что пачка сигарет от
ныне стоит тридцать три цента; на бензозаправочных станциях такие же объ
явления, написанные огромными буквами, сообщали: "Бензин Ц 15 центов, нало
г Ц 26 центов, новая цена Ц 41 цент".
Даже те, на кого распространялись новые льготы, возненавидели Аду Ц вед
ь она и Сильвестр заставили этих людей оплачивать повышение пенсий и пос
обий из их же собственного кармана.
С особым возмущением реагировали заправилы различных корпораций: они т
еперь должны были выплачивать пятипроцентный налог и серьезно опасали
сь, что в будущем их заставят платить еще больше. Они-то в первую очередь и
разжигали всеобщее недовольство.
У окон магазина с объявлениями о новых ценах вовсе не случайно, а явно по ч
ьему-то наущению начали собираться небольшие толпы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129