Натянул на себя гимнастерку, опоясался ремнем, поправил кобуру с пистолетом, закрепил полевую сумку, надел дошку и меховую шапку. Посмотрел на часы и покачал головой:
- Рано еще, но ничего не попишешь, дело не ждет.
Он осторожно, стараясь не производить шума и не разбудить отдыхающих друзей, открыл дверь и вышел.
Мороз обжег до того, что сразу выдавил из глаз слезы.
На востоке едва-едва заметно отбелился краешек неба и бледно-розовыми бликами обозначил покрытые коркой льда окошки домов.
Шелестов закрыл нижнюю часть лица теплым шерстяным шарфом, сжал плотно губы и зашагал к квартире заместителя директора рудника. Тот, конечно, спал и никак не ожидал такого раннего визита.
- Мне нужно побеседовать с комендантом поселка и с кем-либо из работников финансовой части рудника. И чем скорее, тем лучше, - объяснил свое появление Шелестов.
- Это не составит никаких трудностей, - заверил Винокуров, бухгалтер живет рядом со мной, за стеной. Человек он одинокий, и к нему можно зайти сейчас, а коменданта Белолюбского не более как через час-полтора вы сможете увидеть в моем кабинете.
Шелестов извинился и оставил Винокурова...
Из беседы с бухгалтером он выяснил следующее: накануне своей смерти инженер Кочнев имел при себе всего лишь пятьсот рублей, которые он получил по своей просьбе, в виде аванса, в рудничной кассе. У него, правда, были два аккредитива на две тысячи рублей, но обменять их на деньги Кочнев мог лишь в Якутске. Пятьсот рублей Кочнев получил около шести вечера, последнего вечера перед смертью.
Шелестов навел справки в промтоварном и продовольственном магазинах рудничного поселка, в надежде выяснить, не издержал ли эти деньги Кочнев на приобретение чего-либо необходимого, но оказалось, что он даже не заходил в магазины.
Последнее обстоятельство окончательно озадачило майора.
"Неужели поводом к убийству инженера послужили эти несчастные пятьсот рублей? Неужели я столкнулся и в самом деле с обычным уголовным преступлением? - рассуждал майор. - Странное происшествие, очень странное..."
Шелестов уже хотел пройти в контору, чтобы повидаться с комендантом Белолюбским, но передумал и решил вначале заглянуть на квартиру. Надо было выпить хотя бы крепкого чая.
Под ногами майора звонко похрустывал снег. Хорошо проторенная тропка довела до самой квартиры. Войдя в нее, Шелестов застал одну радистку Эверстову. Сидя у окна, она заплетала косы и, увидев майора, встала.
- Доброе утро, Надюша! - приветствовал ее майор.
- Что же это такое, Роман Лукич?! Вы совсем не спали и не кушали ничего, - вместо ответа на приветствие сказала Эверстова.
- А чай есть? - вопросом на вопрос ответил майор.
Эверстова быстро подошла к столу, на котором стоял медный самовар с помятыми боками, и, приложив к нему ладони, быстро отдернула их и потерла одну о другую.
- Еще совсем горячий. Садитесь, Роман Лукич, - и Эверстова взяла заварной чайник.
Шелестов сбросил с себя доху и сел за стол.
- А где товарищи?
- Пошли к самолету.
Майор с большим наслаждением выпил две кружки крепкого чая, съел несколько кусков калача и почувствовал себя значительно свежее.
- В котором часу сеанс с Якутском? - спросил он, вставая из-за стола.
- В одиннадцать, - ответила Эверстова.
И майор подумал, что пора уведомить полковника Грохотова о своем прибытии на рудник и о сути происшествия.
- Запишите, Надюша, я вам продиктую.
Эверстова взяла свою тетрадь, вооружилась карандашом и примостилась на уголке стола, заставленного едой и посудой.
- Слушаю.
- Пишите: "Полковнику Грохотову. На руднике, куда я прилетел ночью, убит представитель Главка инженер Кочнев. Убит выстрелом из пистолета в голову, в служебной комнате, с близкого расстояния, почти в упор. Служебные и личные документы Кочнева не тронуты, взяты лишь пятьсот рублей. Веду расследование. Шелестов". Зашифровывайте и отправляйте. Я буду в конторе.
*
* *
В кабинете заместителя директора рудника майор Шелестов нашел ожидавшего его коменданта поселка. Белолюбский сидел против Винокурова. Они о чем-то беседовали.
- Я к вам, - сказал комендант, приподнимаясь с места.
- Сидите, сидите, - ответил Шелестов и сам присел к столу.
Внешний облик Белолюбского являл собой полную противоположность Винокурову. Белолюбский был высокого роста и, видимо, силен физически и крепок. Несмотря на возраст (ему было, как определил Шелестов, не менее пятидесяти), волосы его еще не тронула седина, на его грубоватом, обветренном лице почти совсем не было морщин. В отличие от мягкого, добродушного и даже несколько наивного выражения лица Винокурова, склад лица Белолюбского, с выдающимся вперед подбородком, острыми, глубоко сидящими серыми глазами, свидетельствовал о решительности и воле.
Только некоторая внешняя неопрятность коменданта пришлась не по сердцу Шелестову. Лицо коменданта было невыбрито, густые черные волосы, совершенно нерасчесанные, торчали копной.
"Видимо, одинокий и очень занятый человек, - нашел майор оправдание для коменданта. - Ведь такая должность в быстро растущем поселке крайне ответственна", - и задал Белолюбскому первый вопрос:
- Когда вы видели Кочнева в последний раз?
- Позавчера, между десятью и одиннадцатью вечера, - ответил комендант. - Я шел из дому к товарищу Винокурову поиграть в шашки и около конторы встретил Кочнева. Он прогуливался перед сном. Я сказал "добрый вечер" и пошел рядом с ним. Поговорили немного.
- О чем?
- Он поинтересовался, слышал ли я по радио сообщение о событиях в Корее. Я слышал и сказал, что новостей нет. И больше ни о чем не говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15