– Я же уже сказал: это – ваше привидение.
– Но ведь вы…
– Я сказал, чтобы вы подошли поближе! – уже с явным раздражением прервал ее Николас. – Неужели надо напоминать, что вы служанка в семье Сомервилл, а потому должны немедленно выполнять каждое мое приказание? Если, конечно, дорожите своим местом. Поэтому советую вам поспешить!
Дорожить своим местом? У Софи отвисла челюсть. Она моментально забыла о привидениях. Неужели Николас считает ее круглой дурой и думает, будто она не понимает истинного значения только что сказанных слов? Ведь совершенно ясно, что он хитрит, шантажируя ее потерей места! До чего же примитивная приманка! Линдхерст хочет, чтобы она согласилась вернуться к нему в дом, а потом запрет на ключ где-нибудь в чулане и на следующий день выдаст властям, чтобы сразу посадить в долговую тюрьму!
– Софи! – сказал Николас таким ледяным тоном, что не могло остаться никаких сомнений: он зол до бешенства.
Софи расправила плечи и гордо подняла голову.
– Нет, я не стану вам подчиняться. На каком основании вы от меня этого требуете? То, что вы меня презираете, я знаю. Равно как и то, что не разрешите остаться в Хоксбери. Неужели вы думаете, что я заблуждаюсь на этот счет? Или принимаете за идиотку?
Николас медленно поднялся на ноги и выпрямился во весь рост.
– Вы это серьезно?
– Совершенно серьезно! – презрительно фыркнула Софи. – Я отлично понимаю, почему вы бросились меня преследовать.
– Вот как? Тогда поведайте и мне об этом!
– Вы хотите мне отомстить. Это совершенно ясно! Отомстить за то, что я вас опозорила и выставила в смешном виде перед обществом. Причем отомстить самым что ни на есть омерзительным способом – посадив в долговую тюрьму.
Николас утвердительно кивнул:
– Кое в чем вы правы, мисс Баррингтон. Я вас презираю. И действительно хотел бы вам отомстить за свой позор и унижение. Но вы абсолютно не правы в своем предположении, каким образом я хочу достичь этой цели.
Софи его слова несколько озадачили, и она нахмурилась.
– Вы хотите сказать, что не намерены препроводить меня в Лондон и бросить на растерзание кредиторам?
– Это, дорогая, целиком и полностью зависит от вас самой, – ответил Линдхерст, медленно подходя к девушке, с тревогой смотревшей на него.
В его низком, мурлыкающем голосе было что-то зловещее. Что-то такое, от чего по спине Софи поползли мурашки. И когда он подошел совсем близко и посмотрел на нее блестевшими в ночной темноте глазами, она невольно отпрянула, но все же заставила себя не отвести взгляда от его лица.
– Даже так? – через силу усмехнулась Софи. – Почему же?
– Потому что я предоставляю вам право выбора.
– Право выбора?
– Да, право выбора. Вы можете остаться в Хоксбери на срок, который я сам определю, и будете беспрекословно подчиняться всем моим приказам. После истечения этого срока можете считать себя свободной и поступать так, как найдете, нужным.
– А если я не соглашусь?
– Тогда я завтра же утром передам вас властям в Лондоне.
Лицо Линдхерста было так близко, что Софи, несмотря па темноту, ясно видела его злую, беспощадную усмешку и… шрам через всю щеку.
То и другое лишило ее присутствия духа и заставило отступить на шаг.
– Н-но если вы меня п-презираете, – нашла в себе силы ответить ему Софи, хотя и запинаясь через каждое слово, – то п-почему хотите оставить в Х-хоксбери? М-мне кажется, ч-что в этом с-случае в-вам, наоборот, х-хотелось бы п-поскорее сбыть меня с г-глаз д-долой.
Между ними повисло тягостное, какое-то трагическое молчание. Прошло почти полминуты, прежде чем Николас ответил:
– Может быть, я как раз и хочу помучить вас, заставляя постоянно созерцать мое страшное, отталкивающее лицо.
Софи вздрогнула. Она поняла обидную для Николаса двусмысленность той фразы, которая только что у нее вырвалась. Он намекал на свое уродство… Нет, она не хотела этого! Быть такой жестокой, чтобы ударить человека по самому больному месту! Как она могла сказать такое? Могла лишь случайно обмолвиться, но не намеренно!
Николас поднял двумя пальцами подбородок Софи и мрачно добавил:
– Да, дорогая мисс Баррингтон, я знаю, какой ужас и отвращение внушает вам мое лицо. О нем в светских кругax любят судачить. Знаю и о том, что вы считаете меня высокомерным. Могу напомнить сплетни по поводу моей занудности и непомерно высокого роста.
Софи смотрела себе под ноги и не смела поднять голову, боясь снова увидеть страшный шрам. Но она понимала, что должна ответить, поэтому еле слышно прошептала:
– Линдхерст…
Но Николас резко оборвал ее:
– Поймите меня правильно. Я не прошу вас отказываться от своих слов. Как не желаю слушать уверений, будто в вас произошел душевный переворот. В конце концов, какое мне дело до мнения невоспитанной маленькой глупышки? Никакого!
– Невоспитанной? – воскликнула Софи, сразу забыв о том, что только что раскаивалась в своей необдуманной фразе. – Возможно, я действительно не очень умна. Но что касается воспитания, то попрошу вас быть поосторожнее в своих высказываниях. Или вы забыли, что моя мать была дочерью графа?
– А отец торговал одеждой, – хмыкнул Николас.
– Да, мой отец – обычный торговец. Но это не мешало ему оставаться самым честным, самым красивым и самым добрым человеком во всей Англии. Так считали все, кто его знал!
Линдхерст насмешливо скривил губу.
– Если все, что вы сейчас сказали о своем отце, правда, то как он мог воспитать такую вульгарную дочь? Можно только догадываться, что…
Р-раз!
Софи с размаху ударила лорда острым носком туфли по коленке.
– О-ох! Что, черт по…
– Как вы посмели?! – прошипела Софи в лицо Николасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101