За ним по пятам следовали еще трое офицеров. — Сдается мне, это русский адмирал, вот только имя его я запамятовал.— Вы президент, мы уже одиножды встретившись в вашем Вашингтон-городе,— выпалил адмирал, остановившись перед Линкольном и сграбастав его ладонь своей грандиозной лапищей. — Я адмирал Павел Нахимов, вы помните. Ваши люди, они топят массу британских кораблей, потом они убивают британских солдат… очень хорошо! Эти вот мои офицеры.Трое сопровождавших его офицеров поклонились, как один, щелкнув каблуками. Линкольн с улыбкой не без труда сумел высвободить ладонь из тисков адмиральской руки.— Однако та война завершилась, адмирал. Как и русские, американцы сейчас дружат со всем миром.Едва президент заговорил, один из русских офицеров шагнул вперед, протянув руку Шерману, и тот волей-неволей вынужден был пожать ее.— Генерал Шерман, вас надлежит поздравить с блестящей победоносной кампанией, — проговорил тот на безупречном английском.— Спасибо… однако, боюсь, я пропустил мимо ушей вашу фамилию.— Капитан Александр Игоревич Корженевский Рекомендую читателям еще раз обратить внимание на имя литературного агента Гаррисона в России

, — представился офицер, отпуская руку Шермана и снова кланяясь. Одновременно с этим он пригнул голову и произнес вполголоса, так, что только генерал Шерман мог его расслышать:— Мне надо переговорить с вами наедине.Выпрямившись, он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули.Шерман даже не догадывался, о чем речь, но отчаянно хотел знать. Быстро обдумав ситуацию, он разгладил усы ладонью, негромко сказав, пока рот его был прикрыт:— Я занимаю номер восемнадцать в отеле «Гран-Меркюр». Завтра в восемь утра дверь не будет заперта.Больше говорить было не о чем, и русский офицер двинулся прочь. Шерман, вернувшийся к своей группе, в этот вечер капитана уже не встречал.Потягивая шампанское, генерал Шерман раздумывал об этом курьезном происшествии. Что заставило его столь быстро откликнуться на диковинную просьбу? Пожалуй, великолепный английский офицера. Но ради чего все затевается? Не следует ли вооружиться, прежде чем отпирать дверь? Да нет, глупости; после сегодняшнего инцидента у него одни покушения на уме. Ясно же, что русский офицер хочет что-то поведать, передать какое-то сообщение, которое невозможно отправить обычным путем, оставив окружающих в неведении касательно его содержания. Что ж, если так, русский обратился как раз по адресу.Прием с официальными знакомствами, поклонами и реверансами затянулся до утра. Пока американцев не представили королю Леопольду, об уходе им нечего было и мечтать. К счастью, аудиенция оказалась весьма краткой.— Господин президент Линкольн, чрезвычайно рад наконец познакомиться с вами.— Как и я, Ваше Величество.— А как ваше здоровье, не жалуетесь? — глаза короля чуть заметно блеснули.— Лучше и быть не может. Должно быть, дело в целительном воздухе вашей чудесной страны. Я чувствую себя здесь, как дома в собственной гостиной.В ответ король лишь неопределенно кивнул.Тут его внимание привлекло что-то другое, и он отвернулся.Как только их отпустили, президент созвал своих сопровождающих. Было уже далеко за полночь, все устали, как и бельгийский кавалерист, командовавший отрядом, сопроводившим карету обратно к отелю. Правда, по сравнению с американцами он держался молодцом. Подстегиваемые командами кавалеристы бдительно охраняли карету при проезде по улицам. Было пустынно, и цокот копыт по мостовой громким эхом отдавался в стенах домов; как ни странно, было в этом звуке что-то утешительное. Расставшись в отеле с остальными, генерал Шерман сразу же направился к двери Густава Фокса и решительно постучал.— Долг зовет, Гус! Просыпайтесь-ка!Дверь тотчас же открылась. Гус еще даже не раздевался, разве что снял сюртук; свет ламп ярко освещал заваленный бумагами стол.— Сон — удел злодеев, — сказал он. — Входите же и поведайте, что привело вас в столь поздний час.— Международная тайна — и, судя по всему, как раз из вашей епархии.В молчании выслушав описание мимолетной встречи, Гус энергично, с энтузиазмом кивнул.— Вы дали этому офицеру прекрасный ответ, генерал. Все, что имеет отношение к русским, представляет для нас жизненный интерес сейчас — да и в любое другое время, если уж на то пошло. Они недолюбливают Британию с самой Крымской войны. Британцы вторглись на их территорию, и русские бились не жалея крови, чтобы отстоять свою землю. Однако врага они видят не только в Британии, а чуть ли не в каждой прочей европейской стране. Ради самозащиты они раскинули великолепную шпионскую сеть и, должен отметить, выжимают ее почти досуха. Теперь уж я могу сообщить вам, что несколько лет назад они похитили чертежи совершенно секретного британского нарезного 100-фунтового орудия. Они на самом деле даже подрядили американского оружейника Пэррота сделать им копию орудия. А теперь еще и выясняется, что говорящий по-английски офицер из свиты русского адмирала хочет переговорить с вами наедине. Восхитительно!— А мне-то теперь что делать?— Отпереть дверь в восемь утра — и поглядеть, к чему это приведет. С вашего позволения я приму участие в этом вашем приключении.— Об ином я и не помышлял — тем более что это ваши игры, а не мои.— Я приду в семь, так что остались считанные часы. Пойдите пока поспите.— Да и вы тоже. А когда придете, заодно уж прихватите кофейник побольше. День нынче выдался долгий, а завтрашний, сдается мне, будет и того длинней. * * * Разбудил Шермана стук в дверь. Проснулся он тотчас же; долгие годы боевых действий научили его готовности бодрствовать в любое время дня и ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13