- Скажи!
- Но ведь я обнаружил его! - самодовольно засмеялся доктор Андриш.
- А если это не он? - рассуждал непогрешимый Хензег. Я ненавидел его, но отдавал должное его уму.
- Не попытаться ли подключить девушек? И машины. Можно придумать что-нибудь в задачах над которыми они работают. Надо объявить особое положение. И обязательно предупредить генерала Крамера. А если придется…
- Не торопись! - Кажется, Зибель схватил его за руку, которую Хензег пытался высвободить. - Ты ведь знаешь, что для этого нужно согласие генерала Крамера и вышестоящего министерства и что только в крайнем случае если повредится герметизация во всех секторах или вспыхнет бунт только тогда.
- О чем они говорят? - допытывался клонинг.
- …конечно, в крайнем случае, но каков этот крайний случаи, буду решать я. Вы забываете, доктор Зибель, что каждый человек стремится к индивидуальности - продолжал Хензег. - Это погубило множество людей. И нации. Погубило целые народы, доктор Зибель, целые государства. Вы считали, что устранили индивидуальность. Сначала вы создали солдат. С ними нет проблем, можете создавать их сколько угодно. Но разве Спарта уцелела благодаря своим солдатам? С солдатами все просто, потому что они не рассуждают, только слепо подчиняются. А эти здесь? Вы использовали один из величайших умов эпохи, перехитрив его. Украли его открытие, от которого он сам отказался. А теперь один из его клонингов знает Правду. Вы поступили неблагоразумно, раскрыв ему…
- Но я думал сразу же ликвидировать его! - защищался Зибель. Он и не подозревал, что я, целый и невредимый, стою за дверью и внимательно слушаю.
- Все было в моих руках.
- Но вы упустили его, не так ли? - неумолимо продолжал Хензег. - Вам хотелось поиграть с ним, как кошке с мышкой. Вы забываете, что сейчас положение несколько иное. Нет больше ваших концентрационных лагерей с беззащитными жертвами. Чего вы добивались? Говорите! Вы будете отвечать! Возможно, нам придется уничтожить их всех. Я доложу генералу Крамеру, пусть он решает.
- Нет! - закричал Зибель. Его голос прогремел у самой двери, и мы испуганно прижались друг к другу. - Столько лет работы, мы не можем начинать все сначала!
- Вы не можете, доктор Зибель, а я могу.
- Нет, не можете… - Зибель медленно приходил в себя. - Ни вы, ни я. Мы создали целый научно-промышленный комплекс. Уже поздно, мы выращиваем солдат, химиков, биологов, кибернетиков. Вложены миллионы. И теперь все это уничтожить из-за одного? Нет, доктор Хензег. Мы выходили и из более трудных ситуаций.
- Ты понимаешь, что происходит? - упорно допрашивал меня клонинг, пока мы возвращались к себе. - Ты хоть что-нибудь понимаешь?
- Догадываюсь. А разве ты не понимаешь?
- Нет. Но ты мог бы мне объяснить, правда?
Клонинг ждал. Долго ждал. Я молчал и тянул его за собой в общую аудиторию для самостоятельных занятий.
- Если ты умеешь молчать, если будешь молчать, - сказал я. - Нам всем грозит опасность.
- Понимаю, - прошептал он. - Я сам… часто думал.
Я не верил ему. У меня в ушах все еще звучали слова Хензега, за спиной клонинга мне виделось лицо Хензега. Я должен быть осторожен, опасаться собственной тени. Но разве этот клонинг не моя тень? Разве у меня нет еще девяноста восьми теней? Одна уже исчезла, она оборачивалась назад и приказывала молчать, прежде чем раствориться в коридоре на пути к центральному лифту. А этот около меня был ужасно нетерпеливым.
- Мы должны доверять друг другу. Не знаю, кто ты, но я тебе верю. Мой номер девяносто три. Если понадобится…
Я не назвал ему своего номера. И он ушел, грустно пожав плечами. Я вернулся в библиотеку. Подошел к полке, где была спрятана моя книга, достал ее и стал рассматривать. Книга, испещренная красивыми словами, непонятными словами, не поддавалась. Но я понял самое важное. Человек не формула, выражаемая только нуклеиновыми кислотами. А за пределами нашего мира существует совершенно иной мир. «Как нарисовать птицу?» Что значит нарисовать, спрашивал себя я «Сперва нарисуйте клетку с настежь открытой дверцей, затем нарисуйте что-нибудь красивое и простое, что-нибудь очень приятное и нужное для птицы. Затем в саду или в роще к дереву плотно прислоните…»
Я был беспомощен и одинок. Хензег на минуту заглянул в библиотеку и ушел.
«Не падайте духом, ждите, ждите, если надо, годы…»
Я повторил эти слова. Откуда-то появился Зибель. Рассеянный и мрачный, он прошел мимо меня, не обратив внимания на книгу. Рассмотрев последнюю страницу, я снова спрятал книгу между учебниками и, опьяненный незнакомыми и красивыми словами, вернулся к себе в комнату.
Я должен быть осторожен. На каждом шагу. Скрывать все и от всех. От всех? Вечером появились девушки и разошлись по нашим комнатам. На следующую ночь они снова были здесь. Как-то странно себя вели, или мне только казалось? Но они были нежнее, умнее, все время о чем-то спрашивали, что-то хотели узнать. Может, это Хензег спрашивает их устами? В темноте я нажал на браслет той, которая проводила со мной эту ночь, а потом резко зажег свет и увидел цифру пять. Она ничего не заметила. Следующую ночь снова была она.
- Нас десять девушек, - прошептала она и обняла меня за шею.
- Правда? - Я изобразил удивление, хотя уже все знал от Зибеля. Но я должен быть начеку, каждый вопрос, даже самый невинный, может быть ловушкой.
- А мне всегда казалось, что ты единственная. Для меня единственная. Ведь ты единственная? Скажи!
Она смотрела на меня, грустно улыбаясь. Мне хотелось ей верить. Больно было думать, что нельзя довериться целиком этой красоте и грусти. Ее губы приоткрылись, но ничего не сказали, возможно, как и я, она думала о том, как прекрасно быть единственным для кого-то, как прекрасно, но нам это не дано
- Нас десять, - повторила девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27