Восстановленный корабль викингов, пришвартованный у причала, административные и торговые здания, строительные краны на берегу и хмурое, затянутое облаками небо над ними - все отражалось на его панелях и, как в плазменном кристалле, улавливалось и вновь отбрасывалось назад, в городскую сутолоку. Выстроенный в форме паруса небоскреб вечерами подсвечивался синими огнями и служил постоянной темой разговоров дублинцев, по крайней мере, в первые месяцы своего возникновения. Но сенсации недолговечны.
- Насчет пентхауса я, конечно, загнул, пошутил то есть, - сказал Гейб, по-видимому, несколько обеспокоенный тем, будет ли принято его щедрое предложение.
- Вам нравится это здание? - спросил Лу, все еще зачарованно глядя на небоскреб.
- Больше всех других, особенно вечерами. Это тоже причина, почему я именно здесь обосновался. А еще потому, что здесь людно. На одном красивом виде деньжатами не разживешься.
- Это мы построили, - сказал Лу, наконец поворачиваясь лицом к собеседнику.
- Серьезно?
Гейб внимательнее оглядел его. Под сорок, нарядный костюм, чисто выбрит, лицо гладкое, как попка у младенца, аккуратно уложенные волосы, тут и там тронутые сединой, как будто в них сыпанули солью из солонки, а вместе с солью в пропорции один к десяти добавили очарования. Лу напоминал героя старых кинолент - умудренный опытом и обходительный, упрятанный, как в футляр, в длинное пальто из черного кашемира.
- Видать, деньжат на этом немало заработала, - рассмеялся Гейб, но в голосе его почувствовался оттенок зависти, и это встревожило его, потому что до того, как он окинул Лу взглядом, ни малейшей зависти он не ощущал. Встреча с Лу продемонстрировала ему две вещи - как можно ни с того ни с сего стать холодным и завистливым, даже если раньше был человеком теплым и вполне довольным своей жизнью. Сознавая это, он понимал, что, если раньше довольствовался обществом себя самого, то теперь, расставшись с новым своим знакомым, он почувствует одиночество - чувство, вовсе ему не свойственное. Зависть, холод и одиночество - вот что отныне ему предстоит. Все, что надо, чтобы состряпать замечательный, но прогорклый пирог.
Благодаря строительству небоскреба Лу не только заработал деньжат, но и получил несколько наград, сумел купить дом в Хоуте и надеялся сразу же после Рождества пересесть за руль последней, усовершенствованной модели "порше", о чем, впрочем, не собирался докладывать человеку на промерзшем тротуаре, кутавшемуся в блохастое одеяло. Вместо этого Лу любезно улыбнулся, то есть сверкнул фарфоровыми коронками, как обычно, делая два дела одновременно - говоря одно, думая другое. Но это межеумочное состояние мог легко уловить Гейб, что привносило в их беседу еще большую степень неловкости, одинаково смущая их обоих.
- Ну, мне пора на работу. Работаю я...
- Рядом. Следующая дверь. Знаю. Ботинки мне ваши знакомы. Все больше они у меня перед глазами. - Гейб улыбнулся. - А вот вчера вы их не надели. На вас другие были - матовой кожи, если не ошибаюсь.
Аккуратно подправленные щипчиками брови Лу поползли вверх, образовав легкую складку, как от брошенного в пруд камешка. От этой складки по его гладкому, еще не знакомому с ботоксом лбу кругами пошла рябь.
- Не беспокойтесь, я не шпионю за вами. - Оторвав одну руку от стаканчика, Гейб поднял ее вверх, словно обороняясь. - Просто я все время здесь, а вы все ходите и ходите мимо, мелькаете перед глазами.
Лу усмехнулся и застенчиво потупился, опустив взгляд на штиблеты, ставшие предметом разговора.
- Невероятно! Никогда не замечал вас здесь, - сказал Лу, как бы размышляя вслух и в то же время воскрешая в памяти один за другим все утра, когда он проходил здесь, спеша на работу.
- Да я здесь каждый день как штык, с утра до вечера, - с наигранной бойкостью заметил Гейб.
- Простите, не обращал внимания. - Лу покачал головой. - Ведь все бегом да бегом, знаете ли, по телефону говоришь или на встречу опаздываешь. Всегда требуется быть разом в двух местах, как говорит моя жена. Иногда просто на части разрываешься, впору чтоб тебя клонировали. - Он усмехнулся.
Гейб с любопытством взглянул на него и улыбнулся.
- Кстати, насчет "все бегом да бегом", - ведь это впервые, когда я вижу этих ваших двух спринтеров, - он кивнул, указывая подбородком на ноги Лу, - в состоянии покоя, а не бегущими опрометью. Я даже не узнал их сперва. Что, пороху сегодня маловато?
Лу рассмеялся.
- Да нет, с порохом у меня, поверьте, все в порядке. - Он дернул плечом, и на секунду рукав его пальто, сдвинувшись, обнажил золотые часы "ро-лекс" на его запястье - так падает завеса с золотой скульптуры. - Я всегда прихожу на работу первым, так что можно особенно и не спешить. - Он вгляделся в циферблат часов, мысленно уже открывая послеполуденное совещание.
- Но сегодня вы не первый, - сказал Гейб.
- Что? - Совещание оказалось прерванным, и Лу опять очутился на холодной улице перед дверьми офиса, среди толп спешащих на работу, под ветром, резко дующим в лицо.
Гейб прищурился.
- Коричневые мокасины. Я несколько раз видел вас с ним. Сейчас он уже в здании.
- Коричневые мокасины? - Лу засмеялся, но засмеялся смущенно - его удивило и даже озаботило, что кто-то явился в офис раньше него.
- Да вы его знаете. Походка такая особенная, замшевые кисточки на мокасинах подпрыгивают с каждым шагом, эдакий канкан получается, словно он их нарочно вверх так вскидывает. Подошвы мягкие, а ступает тяжело. Нога маленькая, разлапистая, когда идет, ноги выворачивает и подошвы снашивает с наружной стороны.
Лу нахмурился, напряженно соображая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13