«Думаете это смешно? Не
т, вы послушайте меня…» «Один раз Джордж и я…» «Никогда не забуду слов Джо
рджа…» В итоге гости настолько перевозбудились, что заговорили все разо
м, перебивая друг друга, выплескивая страсть и вино на мамин новый персид
ский ковер. Считаете, они хотели как лучше? Что ж, папа и в самом деле как буд
то был в комнате, но и эти истории не вернули его нам.
Даже когда мама узнала, что финансовое положение папы было не из лучших, э
то тоже не помогло. Папа оказался банкротом, и банк уже постановил отобра
ть у нас дом со всем принадлежавшим ему имуществом, так что маме пришлось
продать все остальное Ц все до последнего, Ц чтобы заплатить долги. Но и
тогда папа не вернулся и не помог нам. Я же окончательно поняла, что его бо
льше нет и не будет. Даже подумала: если он хотел, чтобы мы прошли через всё
одни Ц искусственное дыхание, мамину истерику у всех на глазах на кладб
ище, наше безденежье, Ц то и хорошо, что он ушел.
Без всего этого вспоминать о нем было бы приятнее. Обстоятельства нашей
жизни оказались настолько ужасными и унизительными, насколько, не сомне
ваюсь, он и предвидел.
Если бы бутоны в голове моих родителей раскрыли лепестки, тогда, может бы
ть, всего лишь может быть, им удалось бы избежать всего этого ужаса. Однако
бутоны остались бутонами. В конце туннеля не было света, но даже если бы о
н был, его закрыл бы надвигающийся поезд. Других возможностей, другого сп
особа вести дела не нашлось. Мои родители были практичными людьми, но и дл
я них не существовало подходящего случаю решения. Вера, надежда и своего
рода убеждения могли бы спасти моего отца. Но у него не было ни первого, ни
второго, ни третьего, так что он практически утащил нас за собой, сделав то
, что он сделал.
Удивительно, как смерть проливает свет на характер человека. В течение н
ескольких недель мне пришлось выслушать множество трогательных и даже
красивых историй о папе. Они утешали меня, и мне нравилось их слушать, но, п
ризнаюсь честно, очень сомнительно, что в них была правда и одна только пр
авда. Папа не был приятным человеком. Конечно же я любила его, и все-таки хо
рошим, насколько я понимаю, он не был. Мы редко разговаривали друг с другом
, да и когда разговаривали, то, как правило, о чем-нибудь спорили; или он мол
ча давал мне деньги, чтобы я не приставала. Очень часто он был раздражител
ьным, нетерпимым, мгновенно вспыхивал, вечно настаивал на своем и проявл
ял откровенную бесцеремонность. В его присутствии люди терялись, он пода
влял их и наслаждался этим. В ресторане отец по три-четыре раза возвращал
на кухню стейк, всего лишь из желания помучить официанта. Заказывая доро
гое вино, он, чтобы досадить ресторатору, заявлял, будто оно пахнет пробко
й. Если нас не приглашали на вечеринку, он жаловался полицейским на шум, хо
тя на самом деле шум ему не мешал, и добивался, чтобы вечеринку остановили.

На похоронах и потом, на поминках у нас дома, я ничего такого не сказала. Вы
пила одна бутылку красного вина, после чего меня вырвало на пол возле отц
овского стола, на то самое место, где он умер. Мама нашла меня и залепила мн
е пощечину. Она сказала, что я все испортила. Не знаю, имела она в виду ковер
или память об отце, но в любом случае он сам все испортил и я ни при чем.
Нет, я вовсе не собираюсь валить все зло на отца. Сама я тоже была не лучше. Н
аверное, хуже дочери даже придумать трудно. Родители давали мне все, а я по
стоянно забывала говорить спасибо. Если же говорила, то будто мимоходом,
думая о чем-то другом. Мне кажется, я не понимала, что значит это слово. А ве
дь спасибо Ц это знак благодарности. Мама с папой постоянно твердили об
умирающих от голода африканских младенцах, словно это могло внушить мне
благодарность к ним. Оглядываясь назад, я понимаю, что родителям лучше вс
его было бы оставить меня без подарков, и тогда, наверное, они заставили бы
меня задуматься.
Мы жили в Киллини, в графстве Дублин в Ирландии, на семи тысячах квадратны
х футов, в современном доме с шестью спальнями, бассейном, теннисным корт
ом и собственным местом на пляже. Моя комната находилась в противоположн
ой стороне дома, далеко от родительской, и с балкона открывался вид на мор
е, но на балкон я почему-то не любила выходить. У нас имелись душ и джакузи и
плазменный телевизор Ц точнее, стеновизор Ц в стене над ванной. Шкаф в м
оей комнате был набит дизайнерскими пакетами, а еще у меня имелись компь
ютер, игровая приставка и кровать с пологом на четырех столбиках. Мне пов
езло.
И вот вам настоящая правда: я была кошмарной дочерью. Во-первых, я была гру
биянкой, которая не лезла за словом в карман, но, что гораздо хуже, я считал
а, будто заслужила все эти блага просто потому, что они были и у моих прият
елей. Ни на секунду мне не приходила в голову мысль, что они тоже ничего не
заслужили.
Потом я придумала, как исчезать из дома по ночам. Выйдя на балкон, я спуска
лась по трубе на крышу бассейна, а оттуда не составляло труда спрыгнуть н
а землю, и вот я уже в компании друзей. На нашем частном пляже имелся уголо
к, где мы обычно выпивали. Девочки пили так называемую «Смесь Долли»
Набор сладо
стей разной формы и разных цветов. (Здесь и далее прим. перев.)
, то есть слитые в пластиковую бутылку остатки всего, что имелось в в
инных шкафах у родителей. Брали по-нескольку дюймов из каждой бутылки Ц
и родители ни о чем не подозревали. Мальчики же пили все, что только повезл
о достать. И хватались за любую девчонку, которая им не отказывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16