Ганнибал – город, где родился Марк Твен.

, которую я знавал в Ганнибале в Миссури. Все время старалась направлять людей да перевоспитывать, а энто, по-моему, не умнее, чем набрасывать лассо на рога месяца в небе. А еще она уж больно любит командовать. Помяните мое слово, коли вы двое влезете в одни оглобли, она в прачечные дни поставит вас стирать ее панталоны быстрее, чем плевок на плите высохнет.
Каупертуэйт предпочел бы, чтобы Макгрош одобрил леди Корнуолл, но раз так, то Макгрошу придется это скушать, и все тут. В конце-то концов, подобный счастливый случай выпадает раз в жизни…
Когда вскоре изуродованная Викки пришла для первого сеанса лечения фактором роста, Каупертуэйт вручил ей записку для ее нанимательницы.

Дражайшая Отто, наше приключение запечатлелось пламенем на коре моего головного мозга. Если бы вы сочли возможным вновь принять меня, я бы хотел посоветоваться с вами о превращении нашего союза в перманентный, дабы мы могли оказывать друг другу взаимную помощь и утешительную поддержку.
Ваш глубочайший поклонник
Космо.

Ответ, который принесла Викки, явившись к нему во второй раз, оказался резковатым.

Дорогой сэр, в данное время я не склонна соглашаться ни на какой перманентный и исключительный контракт, каковой, если я поняла вас правильно, предлагаете вы. Утопим наши чувства на какой-то срок и останемся просто друзьями.
Отто.

Эта холодная вода, выплеснутая на его брачные надежды, ввергла Каупертуэйта в зеленую тоску. Несколько следующих дней он провел взаперти, читая и перечитывая абзац «Редкостные животные» Блора, посвященный Гигантской Крысе с Суматры Название одного из тех расследований Шерлока Холмса, которые доктор Ватсон упоминает как им не описанные.

. Мало-помалу он, однако, понял, что подобное поведение его недостойно. Отбросив все мысли о своем личном счастье, он вновь предпринял энергичные розыски своей пропавшей государыни.
Каждый час его бдения теперь отдавался все более бесплодным поискам пропавшей королевы. В сопровождении Макгроша молодой натурфилософ с силуэтом в руке прочесывал зловонные трущобы Лондона низших сословий, и его лихорадящий, лишенный сна мозг пытался уловить хоть какой-нибудь след Виктории. При свете дня и при свете газа, над землей и под ней, среди шумных рыночных толп и в дешевых меблирашках наедине с замученной работой подозреваемой женщиной, Каупертуэйт гнался за призрачной Викторией.
От благоухающего рыбой Биллингсгейта до тюремных понтонов Грейвсенда, где каторжники валялись в горячке в гнилостной тюремной воде, от адвокатских контор, где обездоленные жалобщики тщились найти справедливость, до туберкулезных лазаретов, где ангелы, подобные тому, что звался Флоренс Найтингейл Флоренс Найтингейл (1820 – 1910) – английская медсестра. Орга-|1изатор и руководитель отряда санитарок во время Крымской войны.

, водили его от койки к койке, от замусоренных доков до роскошных игорных притонов – собственно говоря, через все круги подпольного мира, ведомый Макгрошем, обладателем поистине энциклопедических познаний о всех этих местах, – стерев Ноги до крови, странствовал Каупертуэйт во власти маниакальной идеи. И повсюду, где бы он ни искал, его подстерегала Немезида.
Лорд Чатинг-Пейн, надменный, злобный и заклятый враг трона.
Либо Чатинг-Пейн ждал его там, либо только что ушел, либо появлялся, когда Каупертуэйт удалялся. Не важно, какой это был час, жестокий, сардоничный аристократ, неизменно сопровождаемый безмолвным и страхолюдным Ганпатти, выглядел свежим и элегантным и столь же безмятежным, как спокойное озеро. В тех случаях, когда он и Каупертуэйт сходились лицом к лицу, они обменивались не более чем одной-двумя вымученными bon mot острота ( фр .).

. И как ни грустно, Чатинг-Пейн почти неизменно одерживал верх в этих словесных поединках, ведь рапира его остроумия была отточена годами, проведенными среди циничных богачей.
Каупертуэйт теперь брезгливо ненавидел надменного лорда с носом из драгоценного металла, придававшим ему вид полумеханизма. Он уже считал этого человека своим демоническим двойником, и единственным утешением, которое он извлекал из этих явлений Чатинг-Пейна, была мысль, что Чатинг-Пейн, следовательно, преуспел в своих поисках Виктории не более, чем он.
Виктория. Самое это имя начинало представляться Каупертуэйту нереальным. Кем, собственно, была эта химера, эта женщина, которую он ни разу не видел во плоти? Она пребывала в самом сердце каупертуэйтовой жизни, в центре могущества империи. С одной стороны, хотя на престоле она провела лишь год, уже господствовало ощущение, что после сменявших друг друга дряхлых королей, из которых сыпался песок, в ней нашло воплощение животворное дыхание новой эры, символ расползающегося политического спрута, который простирал свои щупальца вокруг земного шара все дальше. С другой стороны, она была всего лишь еще одной женщиной среди миллионов, в конечном счете не более важной для общей схемы мироздания, чем рыбная торговка или зеленщица, которых Каупертуэйт только что расспросил, не более предназначенная для любви и преклонения, чем стоическая Викки, которую Каупертуэйт продолжал пользовать. (И с некоторой толикой успеха.)
А его собственная Виктория? Депеши Мельбурна приходили все реже, и Каупертуэйт уже несколько дней не получал никаких известий о гипертрофированной саламандре. Причем последняя была более чем неутешительной.

10 июня
Боюсь, «черный пес» Меланхолии сжимает меня в своей пасти. Я и королевство безвозвратно погибнем, если В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97