Он перестал грести и тупо уставился на приближающиеся скалы. Все происходило, как в привычном кошмарном сне, когда он не мог и пальцем пошевелить, чтобы что-то изменить.
– Давай назад! Загребай правым! – кричал Барнсуорт. – Греби, зараза, греби!
С неимоверным трудом Тиллер повиновался. Голова отдала команду, и руки снова напряглись. Он загреб назад, и лодка медленно и неохотно отошла от края подводной скалы. Их накрыло волной, и сверху добавил дождь. Видимо, попали в какое-то течение, потому что лодку неумолимо, как магнитом, притягивало к берегу. Впереди, казалось, забрезжил рассвет, а издали послышался грохот взрыва.
– Наши мины! – радостно воскликнул Тиллер. – Ты слышал, как они грохнули?
– Это чертовы волны бьются о чертовы скалы, – гневно возразил Барнсуорт, и его яростный выкрик пробил завесу, отгородившую чувства Тиллера от внешнего мира. – Давай греби или мы тоже наскочим на рифы.
Сержант ощутил острое недовольство собой. По-видимому, где-то он допустил ошибку. Возможно, Барнсуорт над ним издевался, но спорить с ним не было сил. Отчаянно ломило спину, и все тело пронизывала острая боль от сведенных судорогой промокших ног. Из последних сил Тиллер резал веслами воду, стараясь грести в определенном ритме, чтобы подать пример Барнсуорту. Привычный к повиновению организм, вышколенный годами учений, автоматически выполнял команды, поступавшие от Барнсуорта.
– Раз-два. Раз-два. Считай гребки, Тигр. Наподдай! Раз-два, раз-два. Мы почти у цели. Еще самую малость! Раз-два, раз-два.
Но сосредоточиться он никак не мог, в голове был полный сумбур, и руки делали свое дело механически, независимо от мозга. Тиллер не столько видел, сколько ощущал грозное присутствие надвигавшихся скал и бурное волнение моря вокруг лодки, слизывал языком капли воды, бьющей по лицу, и выполнял команды Барнсуорта, кричавшего:
– Раз-два, раз-два. Загребай бойчее, зараза!
Внезапно шум стих и лодка понеслась по гладкой поверхности воды.
– Вон там песок! – заорал Барнсуорт. – Давай туда! Загребай левым, Тигр, левым!
Лодка круто повернулась, накренилась, ушла направо слишком резко и выправилась под ударами весла Барнсуорта. Через несколько секунд они вышли на мелководье, и Барнсуорт буквально выпал за борт. Он ухватил лодку за корму и осторожно направил к берегу. Весло выпало из руки Тиллера и поплыло рядом, привязанное к кисти коротким канатом. Он попытался встать, но боль от судороги свела ноги, и они отказывались повиноваться.
– Судорога, – сказал он извиняющимся тоном. – Проклятая судорога. Прости, пожалуйста.
Барнсуорт вытащил лодку носом на песок, развернул бортом, накренил и вытащил напарника на волю. Потом достал из кармашка в лодке соляные таблетки и передал их Тиллеру с кружкой воды. Тот проглотил таблетки, запил водой и встал во весь рост. Ребром ладони постучал себя по икрам ног и стал разминаться.
– Не задерживайся! – скомандовал Барнсуорт. – Скоро рассветет, и нам нужно быстро найти укрытие.
Они вылили воду из лодки и отнесли свою посудину подальше от берега. Справа торчал острый выступ скалы, который им с трудом удалось избежать на подходе, а слева местность была более пологой. В конце песчаного пляжа виднелись оливковые деревья. Там они опустили лодку на землю и отправились на поиски укрытия.
Ничего подходящего в районе пляжа не нашлось, но дальше от берега обнаружили обломки каменной стены с нависшим над ней оливковым деревом, где и пристроили лодку, покрыв ее камуфляжной сеткой, а потом вернулись к воде и замели ветками все следы своего пребывания на пляже.
Уже рассвело, но утро выдалось серым и ветреным. Хотя дождя не было, тяжелые тучи над головой не обещали ничего хорошего. Тиллер и Барнсуорт вскипятили воду в жестяных кружках на примусе и вскрыли один из продовольственных суточных пайков. Жадно проглотили бисквиты и подогрели суп из банки с консервами, который показался безвкусным, но горячее варево чуть взбодрило и утолило лютый голод. Плитку шоколада было решено прикончить позднее.
– Будь прокляты эти судороги, – сочувственно молвил Барнсуорт, глядя на Тиллера, массировавшего ноги. – Это единственное, что меня пугает, когда случается плавать. Если живот схватит судорога в неподходящий момент, можно камнем уйти на дно. Однажды со мной так и было, и должен тебе признаться, что не хотел бы такое испытать во второй раз.
– Думаю, это происходит от обезвоживания организма, – ответил Тиллер.
Взглянув на часы, добавил:
– Скоро сработают наши мины.
– Направление ветра не то, – возразил Барнсуорт. – Мы можем и не услышать, когда грохнет.
– Нет, – настаивал Тиллер, – мы их обязательно услышим, особенно когда грохнет судно с грузом боеприпасов.
Когда пришло время, грохот взрывов прозвучал, как раскаты грома, и последний из них был самым громким и продолжительным по сравнению с двумя предыдущими.
– Сработало-таки, – с удовлетворением констатировал Тиллер.
Они обменялись рукопожатием.
– Мы их все же достали, – заключил Тиллер. – А теперь надо бы покемарить. Если не возражаешь, я – во вторую очередь.
– Кончай трепаться! – охладил его Барнсуорт с улыбкой. – Ты и полторы минуты не продержишься, поскольку еще в лодке дремал. Да и не станут фрицы нас здесь искать, а если станут, все равно не найдут. Давай завалимся спать, пока есть такая возможность.
Тиллер высунул голову над каменной стеной и огляделся. Насколько видел глаз, везде было пусто и не было никаких признаков жизни. Им раньше сказали, что гарнизон на Калимносе не стоял, а местные жители покинули остров давным-давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79