Особенно Рузвельта и Черчилля раздражали настойчивые требования ученых раскрыть Советскому Союзу секрет изготовления атомной бомбы.
Конечно, история еще не знала случая, чтобы какая-либо страна поделилась сведениями о новом оружии с кем бы то ни было. Напротив, любые подобные открытия всегда строжайше охранялись. Но в данном случае складывалась особая ситуация. Во-первых, бомба создавалась в условиях войны против общего врага, когда между союзниками широко практиковался обмен военной информацией, образцами новейших видов оружия. Радар, сложные системы связи, ракетная техника, современные модели танков, самолетов - все это и многое другое стало как бы общим достоянием. Почему же делается исключение для атомной бомбы? Во-вторых, не только США, но и Англия, то есть двое из трех главных участников коалиции, знали о работе над бомбой. Сокрытие от третьего партнера выглядело весьма зловеще. В-третьих, и это отлично понимали ученые, в данном случае возникал принципиально новый вид оружия. Его создание требовало нестандартного подхода, а по существу, совершенно нового мировоззрения. Но могли ли такие новые взгляды появиться в тех условиях? Вряд ли. Ведь понадобилось почти полвека, прежде чем новое мышление во внешней политике начало пробивать себе дорогу.
Хотя в Вашингтоне и Лондоне, сохраняя секрет бомбы, чувствовали неловкость, там решили не поддаваться на уговоры "наивных" ученых мужей. В какой степени соображения, связанные с послевоенным отношением к Советскому Союзу, повлияли на позицию Рузвельта и Черчилля? Не менее важен вопрос: чем руководствовались в Вашингтоне при решении использовать бомбу в войне против Японии? Все это касается не только американской дипломатии военного времени, но и последующего периода, так же как и причин возникновения "холодной войны".
Думаю, дело тут в том, что лидеры США и Англии уверовали: обладание атомной монополией даст им небывалый статус в мире, позволит добиться тех или иных уступок от других стран, в том числе и от Советского Союза.
Это нашло отражение и в том, как понимал свою задачу начальник Манхэттенского проекта генерал Гровс: "Спустя две недели после того, как я возглавил этот проект, у меня не было никаких сомнений, что Россия наш враг, и Манхэттенский проект осуществлялся на этой основе. Я вовсе не придерживался распространенного в стране мнения о России как о доблестном союзнике... Конечно, об этом докладывалось президенту".
И что же? Верховный главнокомандующий не дезавуировал своего подчиненного.
В заключенном летом 1943 года на Квебекской конференции соглашении, подписанном Рузвельтом и Черчиллем, отмечалось, что атомная бомба явится "решающим фактором в послевоенном мире и даст абсолютный контроль тем, кто обладает ее секретом". Президент и премьер-министр обязались не передавать третьей стороне никакой информации "без взаимного согласия".
Напомним, что встреча в Квебеке состоялась в период подготовки к Московской конференции министров иностранных дел трех держав - СССР, США и Великобритании, и к первой встрече "большой тройки" в Тегеране. В Москве государственный секретарь США Корделл Хэлл много говорил о важности послевоенного сотрудничества Соединенных Штатов и Советского Союза, об ответственности великих держав за поддержание мира. В Тегеране в беседах со Сталиным президент Рузвельт неоднократно указывал на важность американо-советского сотрудничества после победы над фашизмом как решающего фактора поддержания мира и обеспечения международной безопасности. И все это происходило на фоне Манхэттенского проекта. Рузвельт рассуждал о "четырех полицейских" - США, СССР, Великобритании и Китае, - обязанных охранять всеобщий мир, но умолчал, что из этих "четырех полицейских" только два будут обладать атомным оружием.
Уже на этой стадии Вашингтоном и Лондоном предпринимались меры к тому, чтобы перекрыть другим странам доступ к расщепляющимся материалам. 13 июня 1944 г. Рузвельт и Черчилль подписали Декларацию об опеке, где указывалось, что США и Великобритания будут сотрудничать в целях установления контроля над имеющимися запасами урана и тория как во время, так и после войны. Далее объявлялось намерение обоих правительств "контролировать возможно более полным образом снабжение урановой и ториевой рудой в пределах границ регионов, находящихся под их соответствующей юрисдикцией, а также в других районах за пределами контроля двух правительств и правительств доминионов Индии и Бирмы".
Датский физик Нильс Бор - один из создателей американской атомной бомбы предпринял в июне 1944 года последнюю попытку убедить Рузвельта в необходимости проинформировать Москву о работе над новым оружием. Президент обещал обдумать этот вопрос. Однако, встретившись с Черчиллем в середине сентября в своем поместье в Гайд-Парке, президент США совместно с премьером Англии подтвердил неизменность решения о соблюдении секретности. Более того, оба лидера пришли к выводу, что Бору "не следует доверять". В последнем абзаце документа, подписанного 19 сентября 1944 г., говорится: "Необходимо расследовать деятельность профессора Бора и принять меры к тому, чтобы через него не произошло утечки информации, в особенности русским". Что же касается существа предложения Бора, то на него был дан недвусмысленный ответ в первом абзаце: "Предложение, чтобы мир (а по сути Советский Союз. - В. Б.) был информирован о "сплаве" (кодовое название атомной энергии. - В. Б.; fusion Hoaxer) с целью международного соглашения о контроле над ним и его использовании, неприемлемо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143