Крушение этого, по словам Феофана, «прегордого Голиафа» вызвало радость многочисленных врагов светлейшего, у трона утвердился новый фаворит. Им стал князь И.А. Долгорукий, быстро превратившийся в обер-камергера, кавалера ордена Андрея Первозванного и майора гвардии. Иван Долгорукий оставил по себе плохую память. Современники считали его человеком глупым, развратным, высокомерным. Кроме того, он слыл пьяницей и насильником. По мнению испанского посланника де Лириа, фаворит царя не имел воспитания и образования, был очень прост (в смысле незатейлив). Между тем известно, что князь Иван происходил из известной и образованной семьи петровского дипломата князя Г.Ф. Долгорукого, приходившегося новому фавориту дедом. Детство он провел в Варшаве, у него были хорошие учителя, но, как видно, учение впрок не пошло — князь Иван вырос шалопаем, прожигателем жизни. Именно эта особенность Долгорукого оказалась особенно симпатична Петру II, вырвавшемуся из-под утомительной опеки Меншикова. «Опытный», «повидавший жизнь» девятнадцатилетний бездельник стал наставником царя-мальчика и довольно быстро втянул его в круг занятий и развлечений, приводивших в ужас окружающих и портивших еще не сложившуюся личность царя.
Впрочем, к 1728-1729 годам личность императора многим казалась вполне устоявшейся и малоприятной. В его характере были заметны фамильные черты — он был жесток, властен и капризен. «Царь, — писал саксонский дипломат И. Лефорт, — похож на своего деда в том отношении, что он стоит на своем, не терпит возражений и делает, что хочет». О жестоком сердце и весьма посредственном уме великого князя еще в 1725 году сообщал прусский посланник A. Mapдефельд. «Никто не смеет ни говорить ему ни о чем, ни советовать», — пишет де Лириа. К мнению коллег присоединяется и англичанин К. Рондо, который отмечает в характере царя признаки «темперамента желчного и жестокого». Все окружающие замечали необычайно быстрое, просто стремительное взросление Петра. Жена английского резидента леди Рондо писала в декабре 1729 года: «Он очень высокий и крупный для своего возраста, ведь ему только что исполнилось пятнадцать… Черты лица его хороши, но взгляд тяжел, и, хотя император юн и красив, в нем нет ничего привлекательного или приятного». Леди Рондо нужно поправить: в это время императору исполнилось всего лишь четырнадцать лет. Особенно внимательно за взрослением Петра наблюдали австрийские дипломаты: по матери, принцессе Шарлотте Софии, он приходился племянником австрийскому императору. Австрийские посланники не могли сообщить в Вену ничего утешительного: император не получает образования, часы учения не определены точно, развлечения берут верх, «государь все более и более привыкает к своенравию». Времени сидеть за противными книжками у Петра II не было — за окном призывно ржали кони и лаяли собачьи своры, он без памяти влюбился в псовую охоту, травлю зверя, сомнительную романтику охотничьих бивуаков с их незатейливыми радостями.
«Охота, — писал в 1728 году К. Рондо, — господствующая страсть царя (о некоторых других страстях его упоминать неудобно)». Действительно, кроме загульных компаний с пьянством и развратом, царя как магнит тянул лес. За осеннюю охоту 1729 года царь и его свита со сворой в шестьсот собак затравили четыре тысячи зайцев, пятьдесят лисиц и пять рысей. Сообщения иностранных дипломатов пестрят упоминаниями о почти непрерывных охотах царя. Он отсутствовал в столице по десять — двенадцать дней подряд, а потом стал пропадать в лесу месяцами. В феврале 1729 года даже разразился международный скандал: узнав, что царь собирается уехать на охоту на два-три месяца, австрийский и испанский посланники вручили канцлеру ноту протеста, отмечая, что их пребывание в столице России теряет всякий смысл.
Все это происходило уже в Москве, куда двор перебрался в начале 1728 года. Старая столица могла торжествовать: в споре с Петербургом она выиграла. Официально дипломатам говорили, что император едет в Москву на коронацию, но «под рукой» утверждали, что в окрестностях Петербурга для царской охоты мало дичи. С радостью переехали в старую столицу сановники и рядовые дворяне — для них это было возвращение домой, поближе к вотчинам, отбившимся от рук крестьянам и холопам. В Москве иностранцы с возрастающей тревогой стали догадываться», что молодой император и двор устроились в Москве надолго, навсегда. Казалось, начали сбываться предсказания скептиков, что со смертью Петра Великого русские уйдут из Европы, вернутся к своей старине и самоизоляции. Французский дипломат Лави еще в 1717 году писал, что Петр не доверяет своему окружению и якобы говорил генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину «Я читаю в сердце твоем, что… по смерти моей вы оставите завоеванные мною области и, чего доброго, согласитесь на разрушение этого города и флота, которые стоили мне столько крови, денег и трудов, для того чтобы вытащить вас из ваших старых жилищ".
И вот теперь казалось, что слова эти были пророческими. Намерение бросить Петербург тревожило европейские столицы. Для многих держав Россия стала могучей силой на Балтике, партнером в большой политической игре. Ее союзники рассчитывали опереться на мощное российское плечо. Сохранился особый меморандум Австрии и Испании, в котором Петра умоляли «не оставлять великих завоеваний, добытых героем, вашим дедом, силою побед и трудов». Этот меморандум — отчаянный вопль союзников — так и не дошел до императора — бумагу где-то на охоте потерял князь Иван Долгорукий…
Город святого Петра хирел. Он, удаленный от центра России, нуждался в особой заботе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254