Там Стокер остановился, заставил ее взять себя под руку и очень непринужденно вышел вместе с ней из зала, чтобы спуститься вниз.
Перед спуском Николь остановилась. Джеймс терпеливо ждал, пока она копалась в своей маленькой, расшитой бисером сумочке, разыскивая успокоительное. Из атласного кармашка Николь достала малюсенькую серебряную коробочку. Только теперь она заметила, что на ней были выгравированы инициалы Джеймса Стокера. Она открыла крышку, достала оттуда две гвоздики и положила их в рот. Николь почувствовала себя немного лучше, как только ощутила на языке сладковатый, слегка жгучий вкус.
Она заулыбалась, но тут же испугалась, что улыбается слишком часто. Николь покачала головой:
— Я поражена, меня никогда еще не выставляли.
Джеймс смущенно пробормотал:
— Не имели права...
— Но они это сделали и, по-видимому, имели на это и право, и возможность. Ну а теперь я пойду.
— Нет, — запротестовал Джеймс.
Николь бросила на него взгляд через плечо, приподняв бровь.
Он снова рассмеялся, пожимая плечами.
— Правильно. Похоже, что они это сделали. — Его смех был глубоким и искренним. — Мне тоже не под силу быть почетным гостем.
Николь повернулась к нему и пристально посмотрела в его глаза.
— Какая глупость, — упрекнула она.
Она должна заставить его вернуться. Для того чтобы Стокер отступил, Николь ткнула его в грудь сложенным веером и рассмеялась над его настойчивостью:
— Я думала, что собравшиеся здесь сегодня имеют для вас большое значение, а вы ушли с женщиной, для которой вход в их круг закрыт.
— Это делает нас сообщниками. Удалив вас, они удалили и меня.
Николь покачала головой. Пусть не старается уравнять их, она этого не допустит.
Вестибюль был большим и сравнительно свободным. Какие-то мужчина и женщина сидели на банкетке в дальнем углу; они были увлечены беседой. Двое молодых людей курили сигары у кадки с пальмой... Больше никого не было. С улицы доносился шум дождя, беспорядочные брызги разбегались по оконному стеклу длинными-предлинными дорожками. Проливной дождь — обычная весенняя ночь для Лондона. Николь неожиданно подумала, что ей понадобится время, чтобы нанять экипаж.
Но сначала нужно заставить мистера Стокера остаться на приеме.
— Благодарю вас, — сказала она, кивнув ему, — теперь все в порядке. Вы можете возвращаться.
Николь повернулась и пошла к выходу.
— Нет никакой необходимости, — ответил Джеймс.
Она посмотрела на него:
— Не будьте наивным.
— Я не наивный, — подхватил он.
— Нет, наивный, — рассмеялась она, ей никак не удавалось сдержаться.
— Боже, как мне нравится ваш смех!
— Прекратите. — Николь повернулась к Джеймсу и коротко бросила ему: — Один из нас должен сохранять здравомыслие. Ваши усилия напрасны.
— Они не имели права, — продолжал он в своей спокойной кембриджской манере. — Вы ничем этого не заслужили...
— Вы почти не знаете меня и понятия не имеете, что я сделала или чего не сделала.
Они с минуту напряженно разглядывали друг друга, стоя почти вплотную. Наконец Николь с раздражением вздохнула:
— Только для мемуаров, чтобы вы не теряли время понапрасну и не пятнали свою замечательную репутацию: я имею связь с мужчиной много старше вас, даже старше меня самой. Поразмыслите над этим, вы, многоопытный мужчина.
«Пресытившийся человек», — подумала Николь. Совсем не такой, как тот, что стоял перед ней.
— Возвращайтесь, мистер Стокер. Идите и используйте ваше обаяние, чтобы очаровывать нежных, красивых...
— Доктор Стокер, — поправил он ее.
Через секунду она поняла, что Джеймс смущен.
— Простите, — хмуро добавил он. — Я сейчас нахожусь в отчаянии, думаю, из-за того, что вы не учитываете то общественное положение и влияние, которыми я обладаю. Правда, я уже не ребенок. — Он криво усмехнулся. — Более того, я, если вы помните, исследователь Африки.
Николь поджала губы, но улыбка все равно прорвалась наружу.
— И ненавидите все, что с этим связано.
— Я никогда не говорил вам ничего подобного! — Его глаза округлились.
О Боже, помоги! Они оба рассмеялись, глядя в глаза друг другу.
Наконец Николь смогла отвести свой взгляд, не зная, что делать: смеяться или плакать. Боже милостивый! Он лет на семь младше ее. Действительно, рыцарь, у которого нет никаких причин...преследовать ее.
Николь покачала головой. Если он не может соблюдать свои интересы, то она должна помочь ему.
— Мистер Стокер, — заговорила она, — или доктор Стокер, я чувствую себя более уверенно в обществе мужчин, умудренных жизнью. Зрелых, искушенных, которые к тому же гораздо лучше воспитаны.
Николь задумалась: сэр Беттер Найт пролил свою кровь из гордыни, погрузился в хитросплетения ее жизни, а затем отправился прямиком на тот свет. Она всегда принимала во внимание то, что думают о ней другие люди.
— Говоря без обиняков, — продолжила Николь, — мне нравятся в мужчинах власть и деньги. И такие черты характера, как блеск и щедрость, когда оба предыдущих условия соблюдены. Вы меня не устраиваете. Я слишком дорогая и для вашего кармана, и для души.
При слове «дорогая» Джеймс прищурился, он прекратил улыбаться, не в силах вымолвить ни слова. Когда он обрел наконец дар речи, то почувствовал себя расстроенным и задетым.
— Миссис Уайлд, все золото, находящееся в этом зале, до крупицы, доставил я, не говоря уже о картах, заметках, дневниках и трех тысячах лучших геологических образцов, которые когда-либо привозились из Африки. Чтобы сохранить все это, я был вынужден пережить не только болезни. Я уцелел, пробиваясь через воюющие племена, избегая змей, которые больше вас. От влажности моя кожа покрывалась плесенью, от сухости мое горло забивалось
песком, не говоря уже о смертоносных насекомых и летучих мышах, заполонивших деревья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13