— Нет, нет, нет, ни та ни другая, — разуверил его Тедди. — Немного правее. Женщина, стоящая спиной к нам. Вон там, видишь? В белом платье, ну не совсем белом — в атласном платье, отливающем металлом. Серебристо-белом. О, держу пари, немало мужчин потеряло голову сегодня вечером! Как поговаривают, ее дверь в Париже была самой желанной для распутных англичан, соблюдавших приличия, хотя не все из них были благоразумны. Ходят слухи, что, когда принцу Эдуарду исполнилось шестнадцать, закадычные друзья сделали ему подарок — привели к ней.
Любопытство Джеймса обострялось. Он всматривался, стараясь различить женщину в серебристо-белом, как вдруг толпа расступилась, и он увидел ее.
Стокер рассмеялся и покачал головой:
— Нет, мой друг, ты просто надрался.
— Ну не великолепна ли она?
— Да, это так.
Джеймс пригляделся: сомнений не было — перед ними стояла миссис Уайлд из приемной дантиста.
— Да, это она, я ее знаю. Ты ошибаешься — это порядочная женщина.
Тедди ничего не ответил. Когда Джеймс повернулся к своему другу, тот разглядывал его с жадным любопытством.
— Ты знаешь ее? Как, Джеймс? Откуда? Расскажи, старина. Ты не ошибаешься? Джими, Джими, Джими. Пустое. Нет ли у тебя еще парочки сюрпризов?
— Ты ошибаешься, эта женщина — вдова одного англичанина, ее имя Уайлд, миссис Уайлд.
— Ха-ха! — воскликнул Тедди так, словно это подтверждало его правоту. — Правильно. Николь Виллар Уайлд. Была замужем за выжившим из ума старым отставным адмиралом где-то в Италии, пока тот не умер и не оставил ее до неприличия богатой, гораздо богаче, чем прежде.
Джеймс взглянул на Тедди, потом снова посмотрел на миссис Уайлд. Она была прелестна — миниатюрная, женственная, модная, улыбающаяся. То, что она, возможно, была... казалось совершенно невероятным.
— Ты ошибаешься, — равнодушно повторил он.
— Хорошо. Объясни тогда, откуда у нее такие деньги. И почему мужчины дарят ей дома.
На другом конце зала миссис Уайлд принимала бокал с шампанским от широкогрудого мужчины в вечернем костюме — должно быть, они только что пришли.
Тедди придвинулся к Джеймсу, его рука легла на плечо молодого человека.
— Вот что я слышал. — Он понизил голос до шепота, чтобы поделиться восхитительным секретом. — Во Франции кузен императора построил для нее изумительный дом. Гигантский. Мраморные лестницы, ванна из оникса размером с бассейн, украшенные драгоценными камнями водопроводные краны. Легенда утверждает, что он наполнял ее шампанским, а она купалась перед ним обнаженной. Позже какой-то восточный шах или кто-то еще наполнял эту ванну орхидеями и писал ее портрет — обнаженные плечи в ворохе пурпурных орхидей. Здесь у нее еще один дом, но никто не знает, за чей счет. Деньги проходят через небольшой частный банковский дом. Она ужасно скрытная: имеет собственность и здесь, в Англии, и на континенте и постоянный доход с недвижимого имущества.
Джеймс старался представить, что должна делать женщина, чтобы заслужить такие подарки, если она не чья-то жена.
Великая кокотка из Парижа! Он дал волю своему воображению.
Стокер видел перед собой очень красивую женщину, созерцал ее улыбающийся рот. Она вовсе не выглядела безнравственной. В ее манерах были живость и приветливость и полностью отсутствовало притворство. Она мило болтала и смеялась со своими спутниками: тремя мужчинами и двумя женщинами, из которых Джеймс знал только одного — безвкусно одетого американца, которого где-то уже встречал, и тот ему не очень понравился. Джеймс никак не мог припомнить его имя.
— Кто сейчас ее покровитель? — спросил он. Тедди пожал плечами, и его рука соскользнула с плеча Джеймса.
— Я полагаю, что никто, вот в чем загвоздка. Но может ли быть, чтобы такая женщина не нуждалась в мужчине?
Вопрос остался без ответа, так как епископ Азерс вновь неожиданно возник перед Джеймсом и Тедди, загородив от них остальных присутствовавших. Стокер наблюдал, как он двинулся сквозь толпу по направлению к вице-президенту географического общества Филиппу Данну. Подойдя, Азерс с минуту что-то возбужденно доказывал ему. Филипп одобрительно кивал. Оба они подали знак кому-то на другом конце зала. Мажордому. Прежде чем тот направился к ним, жена Азерса присоединилась к беседовавшим. Она говорила настойчиво, то и дело разглаживая свое платье затянутой в перчатку рукой, словно хотела унять волнение.
Мажордом приблизился. Джеймс, нахмурившись, поглядывал на них. Филипп, казалось, урезонивал темпераментных собеседников, мистер Азерс возбужденно жестикулировал, вытягивал вперед руку и указывал в направлении миссис Уайлд.
— Они собираются ее выставить, — пробормотал Джеймс скорее для себя, чем для своего друга.
Не думая о последствиях, он ринулся через зал, прокладывая себе дорогу среди вальсирующей толпы.
Он видел, что миссис Уайлд оживленно беседует с друзьями. Она, казалось, внимательно слушала, была заинтересована и увлечена разговором. Если эта женщина и была слегка кокетливой, то оттого, что она — француженка. Своим видом Николь напоминала хозяйку литературного салона.
Или древнегреческую гетеру, поправил себя Джеймс, разглядывая ее. В какой-то момент ему показалось, что это возможно, но вскоре ощущение исчезло.
Несомненно, это в порядке вещей, что куртизанки обучаются обслуживать влиятельных и образованных мужчин, которые имеют вкус и деньги для чего-то лучшего, нежели то, что можно найти на улицах.
Нет, нет, нет! По мере того как Джеймс приближался, все более невозможным казалось то, что такая восхитительная женщина могла быть... Боже мой! Она обладала отменным вкусом, соединявшим восхитительное изящество и совершенную раскованность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13