— Жаль, что тебя не видит наш бомонд, — сухо добавил Джервис. — Правда, я полагаю, они не поверили бы собственным глазам.
Вулфрик приехал, чтобы пригласить сестру с семьей на Пасху в Линдсей-Холл. Фрея и Джошуа, которые также недавно прибыли в Лондон, уже согласились, а Эйдану, Рэнналфу и Аллену были отосланы приглашения. Последний раз они собирались все вместе на свадьбе Аллена и Рейчел два с половиной года назад. Пора им снова объединиться. Несмотря на то, что с тех пор Вулфрик не раз встречался с каждым из них по отдельности, ему хотелось собрать всех в родном доме. Конечно, за последние годы с появлением множества детей семейство Бедвинов значительно разрослось, но Линдсей-Холл был достаточно просторным, чтобы вместить их всех.
Морган и Джервис приняли приглашение, и герцог уехал домой, радуясь, что хотя бы кто-то из его семьи проведет Пасху вместе с ним. Он также решил пригласить своих тетю с дядей, маркиза и маркизу Рочестер, но не сегодня. На сегодняшний день у него были другие планы.
Он ехал по Серпантину в Гайд-парке. Там прогуливалось множество людей, как пеших, так и конных. Такое оживление было необычно в это время года. Причиной являлось то, что солнце ярко светило и в воздухе чувствовалось непривычное тепло.
Герцог ехал в дом Ринейблов, хотя не был уверен, что дамы смогут принять его. На суаре леди Ринейбл сказала, что они задержатся в столице еще на неделю. Прошло уже пять дней, и он принял решение.
Это решение частично касалось леди Фальконбридж, из-за которой он и приехал в гости к леди Джосселин. Вулфрик был твердо намерен раз и навсегда выбросить из головы одну недостойную сельскую учительницу, которая, как он предполагал, уже вернулась к себе, и приложить все усилия, чтобы как можно быстрее привести к логичному завершению свою связь со светской дамой, которая не ждет от него ничего, кроме чувственных удовольствий.
Он слишком долго воздерживался — больше года; правда, за одним памятным исключением.
Но как только он увидел леди Фальконбридж в гостиной леди Джосселин и она тут же отправила его за вином, а потом вовлекла в разговор, он понял, что не сможет выбрать любовницу, руководствуясь доводами разума. Эта леди воплощала собой все, что он хотел видеть в своей любовнице, за исключением одного.
Она, черт возьми, не была Кристиной Деррик!
В следующую секунду, когда Вулфрик осознал всю нелогичность собственных рассуждений, он услышал голос баронессы Ринейбл, почувствовал, как она хлопает его по руке лорнетом, обернулся и увидел перед собой ту самую женщину, которая в очередной раз внесла в его жизнь беспорядок после той проклятой свадьбы.
Он по-прежнему был настроен против миссис Деррик, несмотря на то, что отправился следом за ней, спас ее из когтей Китреджа, а потом говорил с ней в весьма вольной манере.
И вот теперь, три дня спустя, он специально ехал на встречу с этой женщиной — если, конечно, она окажется дома. В противном случае ему придется заехать в другой раз, если за это время он не одумается.
Два маленьких мальчика пускали деревянные кораблики по Серпантину под бдительным оком няни. При встрече со знакомыми Вулфрик кивал джентльменам и касался шляпы сложенным хлыстом при виде дам. Миссис Бивис, присвоившая себе вымышленный титул — она была одной из известнейших столичных куртизанок, а о мистере Бивисе никто никогда не слышал, — прогуливалась у воды в компании своего шпица и походила на яркую райскую птичку. Заметив приближающегося к ней лорда Пауэлла, о котором говорили, что он страстно влюблен в нее, молодая женщина начала прихорашиваться.
Вулфрик лениво наблюдал за тем, как миссис Бивис сняла перчатку, вытянула руку над водой, призывно улыбнулась подошедшему барону и уронила перчатку, открыто приглашая поднять ее.
Перчатка плавно легла на поверхность воды в шести дюймах от берега.
Повинуясь голосу любви, лорд Пауэлл бросился вперед и смог бы вытащить перчатку с помощью серебряного набалдашника трости, если бы в этот момент не вмешалась посторонняя сила, испортившая все дело.
Эта посторонняя сила подбежала к миссис Бивис сзади, прокричала ей, что она что-то уронила, и в ту же секунду наклонилась, чтобы спасти перчатку. Дождя не было уже давно. Непонятно, каким образом трава могла оказаться скользкой, если, конечно, в эти безветренные дни речке не вздумалось вдруг разлиться, затопив берега. Как бы то ни было, правая нога спасительницы перчатки миссис Бивис соскользнула, женщина сделала неловкое движение в попытке перенести вес на левую ногу и сохранить равновесие, потерпела неудачу, растопырила руки и, вскрикнув достаточно громко для того, чтобы обратить на себя внимание всех гуляющих, рухнула в воду, издав при этом громкий всплеск.
Остановив лошадь, Вулфрик с болезненным отвращением наблюдал за тем, как леди Ринейбл и леди Моубери в ужасе закричали, а Пауэлл, который, по всей видимости, был вне себя от гнева, все же решил повести себя галантно и вытащил миссис Деррик из Серпантина.
Миссис Бивис двинулась дальше, сделав вид, что не обратила внимания не только на отвратительную сцену, разыгравшуюся у нее за спиной, но и на то, что у нее осталась всего лишь одна перчатка.
Миссис Деррик в это время стояла на берегу, стуча зубами. Розовые и сиреневые перья на ее новой шляпке безжизненно поникли, а розовое прогулочное платье облегало тело на манер тончайшей туники греческой богини. Она промокла до нитки, а Пауэлл, вытащив носовой платок, неуклюже пытался вытереть ей лицо.
Леди Ринейбл и леди Моубери бестолково суетились вокруг. Многочисленные зеваки глупо пялились на участников этой сцены и обменивались нелепыми замечаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104