Герцог молча склонился в поклоне, с удовольствием наблюдая, как щеки Гарриет загораются румянцем, затем сел.
– Это письмо предназначается мне, моя дорогая? – спросила леди София.
– О да. – Гарриет протянула письмо. – Я еще не закончила его, мадам, но смысл ясен. Мне очень, очень жаль…
– А Барторпу вы уже ответили? – спросила леди София.
– Еще нет, мадам, – сказала Гарриет, – это мое второе дело. – Она все еще держала в вытянутой руке недописанное письмо.
«Она решила не ехать», – подумал герцог. Ее извинения и полный сожаления взгляд говорили об этом.
– Детка, я не захватила очки и не могу прочитать сама, – промолвила тетушка, – прочтите мне сами. Гарриет прикусила губу.
– «Моя дорогая леди София, – начала она, – я глубоко сожалею…»
Тетушка протянула руку и похлопала Гарриет по плечу.
– Ясно, ясно! – обронила она. – Можете дальше не читать. Порвите его!
– Но, мадам… – начала было Гарриет.
– Арчибальд, – сказала леди София, – позвони, дорогой, и скажи, чтобы принесли чай.
Гарриет в смущении вскочила на ноги и кинулась к звонку.
– Прошу извинить меня, мадам, – проговорила она. – И приношу извинения вам, ваша светлость. Мои манеры оставляют желать лучшего. – Она отдала распоряжения появившемуся в дверях лакею.
– А теперь, детка, – сказала леди София, когда Гарриет снова опустилась на софу, – скажите старой женщине, почему вы решили огорчить ее.
«Сущий дьявол в юбке», – думал герцог, слушая свою тетушку и наблюдая, как она обводит Гарриет вокруг своего скрюченного пальца. Огромные глаза Гарриет были полны слез, когда она клятвенно пообещала, что ничто не заставит ее отменить поездку в Барторп-Холл. После чего добросердечная Гарриет была должным образом вознаграждена.
– Так поцелуйте же меня, детка, – приказала тетушка, подставляя морщинистую щеку.
Старая дьяволица! Можно представить, подумал Тенби, как весело она обкручивала его дядю все сорок пять лет их супружества! И чуть было не улыбнулся – он и сам вдруг понадеялся, что дядя ждет не дождется свою половину на небесах и уж точно приготовил ей мягкую перину. Смешные мысли приходят иногда в голову!
Но почему тетя так настойчиво добивается, чтобы Гарриет поехала в Барторп-Холл? Только потому, что Гарриет, кажется, единственный человек, который может справиться с ее глухотой? И так ли она глуха, как кажется? Почему она так настаивала, чтобы Гарриет была приглашена на их ужин? Хочет, чтобы они с Гарриет встречались? Неужели она питает надежду сделать свою любимицу герцогиней? Но разве она не поняла, что уже поздно что-либо предпринимать, недоумевал герцог. Ее маленькой Гарриет грозит тяжелое испытание, ее сердце может разбиться вдребезги.
Интересно, что бы сказала тетушка, узнай она, что Гарриет – его любовница?
Однако он уже довольно долго молча любовался Гарриет. Она разлила чай, и Тенби присоединился к разговору. Они пили чай и ели пироги с фруктами И черносмородиновым джемом. Он отчасти разгадал, какой прием она использует с тетушкой, – смотрит ей прямо в глаза и отчетливо произносит каждое слово, вместо того чтобы выкрикивать его. Значит, и он может разговаривать с тетей более спокойно, а то ему приходится повторять фразу дважды, прежде чем та кивнет в знак понимания.
– Нам пора, – сказал он наконец, не без сожаления поднимаясь на ноги, – мы отняли у вас уйму времени, мадам. Сейчас я разбужу мою тетушку и прослежу, чтобы ее удобно усадили в экипаж.
Тетушка проснулась мгновенно, так что Тенби заподозрил, что она вовсе и не спала.
– Мы уже уезжаем, дорогой Арчибальд? – спросила она. – Ах, как быстро летит время! Бегите наверх, моя деточка, и мы еще успеем сделать круг-другой по парку. Должно быть, модный час уже миновал, к тому же мы приехали в закрытой карете. И все же приятно прокатиться. День довольно холодный или это стынут мои старые кости?
Гарриет покраснела и растерялась. Она уже усвоила, что спорить с его тетушкой совершенно бесполезно.
– Я схожу за шляпкой, – сказала она. Глаза у нее были грустные. Она вышла из гостиной.
Конечно, в парке почти никого не было, да и из окошка закрытой кареты мало что можно было увидеть. И тетушка, как видно, устала и почти не принимала участия в разговоре. Тенби и Гарриет обсудили погоду, повосторгались красотой деревьев в Гайд-парке и посетовали, что давно нет дождя. Арчибальд было заулыбался, когда они начали говорить о погоде, но вовремя вспомнил, что напротив сидит его тетушка, а с глазами у нее все в порядке и очки ей нужны только для чтения. Он не хотел давать пищу для ее подозрений.
Но, как выяснилось, она и не жаждала этой пищи. Они еще ехали по парку, когда тетушка вдруг тяжело вздохнула и пожаловалась на то, что ноги у нее совсем застыли и одеревенели, хотя они и накрыты пледом. А затем добавила, что у нее почему-то разболелась голова.
– Пожалуй, тебе лучше отвезти меня домой, Арчибальд, – сказала она. – Признаться, я слишком стара, чтобы совершать подряд визит и прогулку. Прошу меня извинить, моя дорогая. – Тетя похлопала Гарриет по руке. – Знаю, дом сэра Клайва недалеко отсюда, но это для вас недалеко, а для меня очень далеко. Однако не пугайтесь, моя милая, Арчибальд отвезет домой сначала меня, а потом вас.
– Конечно, леди Уингем, – склонив голову, ответил Тенби. Ну и хитрюга его тетушка!
Гарриет помогла ему высадить тетушку из экипажа и проводить ее до двери дома на Сент-Джеймс-сквер. Здесь старушка заверила их, что лакей отведет ее в комнату. Часик отдыха, и она будет в полном порядке. Леди София беззаботно помахала им ручкой.
Герцог подсадил Гарриет обратно в карету, отдал распоряжение кучеру и вскочил в карету сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76