Майор лорд Тэвисток закрыл за собой дверь. Дэвид. Сын графа Хартингтона. Он выглядел виноватым, но, как всегда, казался красивее всех мужчин, которых знала Ребекка, включая и ее мужа. Ростом лорд Тэвисток превосходил Джулиана, его плечи и грудь были шире, талия и бедра – уже, а ноги – длиннее. Он был темнее Джулиана, и по сравнению с прекрасными синими глазами Дэвида серые глаза Кардвелла выглядели совершенно обыкновенными. Но Дэвид не обладал ни жизнерадостным характером Джулиана, ни его очарованием. И Ребекке он совсем не нравился.
Как раз наоборот: она чувствовала явную антипатию к Дэвиду Тэвистоку. Ребекка не хотела видеть его здесь, в отеле. Для нее он сейчас незваный гость. У нее осталось так мало времени на встречу с Джулианом – вероятно, час или даже менее того. Она дорожила каждой минутой, проведенной наедине с ним. Но Дэвид оказался здесь не по своей воле. Его привел Джулиан, не отдавая, по-видимому, себе отчета в том, как нужно Ребекке в этот последний час побыть наедине с мужем. Или, быть может, Джулиан, как и сама Ребекка, считал предстоящее прощание таким тяжелым, что попытался хоть как-то освободить его от излишних эмоций.
– Дэвид… – произнесла она.
– Ты хотела бы послать меня к дьяволу, Ребекка? – сказал Тэвисток, подходя к ней и протягивая правую руку. – Поэтому я говорю тебе «до свидания» и оставляю наедине с Джулианом.
До свидания… А вдруг она больше никогда не увидит его? Возможно, война все-таки вспыхнет. Может быть, его убьют.
Дэвид ей не нравился, но Джулиан всегда считал его своим братом. В детстве она играла с ним, воображая его каким-то героем. То было давно. Еще будучи девушкой, она даже некоторое время вздыхала по Дэвиду, отмечая, что он становится все красивее. Однако воспитание и моральные принципы, которых она твердо придерживалась, сделали свое дело: Ребекка в конце концов осознала, что Дэвид отнюдь не принадлежит к тому типу молодых людей, которые заслуживали бы ее привязанности. Последующие события укрепили ее в этом мнении. Но она вовсе не хотела его смерти.
В конечном счете, несмотря на неприязнь и неодобрение, в ее душе должны были сохраниться остатки нежности, которую она некогда испытывала к нему.
– Дэвид, – сказала Ребекка, пристально глядя ему в глаза, – береги себя. – Она стиснула ладони, показав тем самым, что не собирается пожимать его протянутую руку. Но внезапно – Ребекка даже не поняла, как это случилось, – она оказалась в его объятиях. Ее руки обвили его шею, а руки Дэвида оказались у нее на талии. Ребекка крепко обнимала Дэвида, будто ни за что не хотела отпустить его. Ее глаза были плотно закрыты. – Береги себя.
– И ты тоже, Ребекка, – произнес он. Его руки сжимались все сильнее. – Ради тебя я позабочусь о Джулиане.
А потом Дэвид прошел через всю комнату и открыл дверь. Он сказал, не оборачиваясь:
– Я подожду тебя внизу, Джулиан. Пять минут. Не больше.
Более непристойно она в жизни никогда себя не вела, подумала Ребекка, разглаживая подол своего зеленого платья. А потом в ее мозгу эхом отдались его слова: пять минут. Не больше.
Она снова стиснула ладони и принужденно улыбнулась. Она все же не опозорила себя.
– Джулиан, – сказала Ребекка, глядя ему в лицо, запоминая его, будто боялась забыть его в тот самый момент, когда отчалит корабль, на котором он отплывет, – береги себя. Не забывай мне писать. – Это прозвучало совсем по-матерински. Будто Джулиан уезжает в какой-нибудь пансион. А ведь он отправляется на войну. Возможно, война все-таки действительно будет. Может быть… Вопреки ее нежеланию улыбающиеся губы Ребекки задрожали, и она до боли стиснула сжатые вместе ладони.
– Бекка, – мягко сказал Джулиан, раскрывая объятия. С его лица исчезла столь привычная для него солнечная, обаятельная улыбка. – Бекка…
Она бросилась в его объятия и прильнула лбом к его плечу, к жесткой передней части его алой куртки. Ребекка положила руки ему на талию и поняла, что не способна почувствовать его тело, что в состоянии ощутить только военную форму, которая сейчас на нем. Казалось, будто мужа у нее уже отняли.
Джулиан рассмеялся и потерся щекой о ее макушку.
– Я знал, что ты окажешься такой, – сказал он. – Мраморной статуей. Мне жаль, что я не заставил тебя отправиться из Лондона прямо домой, и тогда бы нам не пришлось пережить все это.
– Но и в Лондоне все было бы так же, – возразила она. – Момент расставания все равно бы наступил. Это неизбежно. О Джулиан… – Она боролась со слезами.
– Бекка, – сказал он, прижав ее к себе, – ведь мы направляемся только на Мальту. Это просто-напросто дорогие и бесполезные учения. Попомни мое слово, к лету мы вернемся домой. Правительство не хочет войны.
Уже, должно быть, прошло три минуты. Остались две… Она медленно вздохнула и подняла голову.
– Бекка, – произнес он, мягко охватив ладонями ее лицо и заглянув в ее карие глаза. – Бекка, моя дорогая…
– Джулиан… – Ей столько всего хотелось ему сказать, бесконечно повторяя при этом ласковые слова, но она лишь смогла прошептать его имя.
– Я должен идти, – сказал он, улыбнувшись. – Улыбнись мне.
Ребекка попыталась, но почувствовала, что не в силах это сделать, и быстро покачала головой.
– Ну, хорошо, – сказал Джулиан, наклоняя голову так, чтобы коснуться ее губ. – Тогда поцелуй меня, Бекка.
Она с нежностью и отчаянием поцеловала его. Ведь это, может быть, в последний раз. В самый последний раз. Ребекка словно силилась остановить время.
– Моя любимая. – Он слегка отодвинул свое лицо и посмотрел жене в глаза. – Мне будет тебя не хватать каждый день, каждый час, пока я не вернусь домой и не буду снова с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141