Разговор был, по-видимому, настолько интересен, что он не отходил от них примерно четверть часа.
Первой вступать с ним в разговор – ни за что! После того как он посмел ее прилюдно проигнорировать! Но, конечно же, она хотела, чтобы ей представилась возможность сказать ему, как это пошло – направлять сюда всех этих людей с целью продемонстрировать ее респектабельность. Как он посмел не подойти к ней, а это значит, и не получить отповедь и не выслушать пожелание не лезть не в свое дело!
– Твоя новая коляска, Фердинанд, просто восхитительна, – щебетала леди Хейуорд. – Куда симпатичнее старой. Но чтобы доказать ее неоспоримое превосходство, ты, конечно, захочешь заключить пари. Но умоляю, не делай этого! Подумай, что будет с моими нервами, если нечто подобное прежнему случится и на этой гонке. И хотя все прожужжали мне уши рассказами, как ты обогнал его на последнем повороте, ты должен внять предостережениям Трешема и, заметь, моим и ездить осторожно. Как мне хотелось бы на все это посмотреть своими глазами! Ну разве не противно порой, леди Сара, быть женщиной? – Она устремила свой взгляд на Джейн.
Джейн видела, что он встал. Он был верен себе, этот несносный герцог Трешем. Наверное, собрался уходить. Вот он повернулся лицом к их кружку. Очевидно, собирался подойти к ней. И Джейн ослепительно улыбнулась его брату.
– Насколько я поняла, вы отличный наездник, лорд Фердинанд, – сказала она.
Фердинанд, наивный и простодушный добряк, тут же проглотил наживку.
– Простите, леди Сара, вы не согласитесь покататься со мной в парке завтра днем?
– С удовольствием, спасибо, – почти пропела она и, подняв глаза, встретилась с мрачным взглядом герцога Трешема. Но если она ожидала увидеть на его лице досаду, то ее ждало разочарование: казалось он был лишь приятно удивлен.
– Я подошел, чтобы проститься, миледи, – сказал он с легким поклоном.
– О, – все еще улыбаясь, ответила она, – это вы, ваша светлость? Я, признаюсь, совсем забыла, что и вы почтили нас визитом.
Ничего более неприличного ей еще не доводилось произносить на публике. Джейн была необыкновенно довольна собой.
– Ах так! – сказал он достаточно громко, чтобы слышала не только она, но и те, кто находился рядом. – Неудивительно. Говорят, я редко бываю с визитами. Но для вас я сделал исключение – не часто представляется возможность выпить чаю с бывшей служанкой.
Он повернулся и пошел прочь, довольный тем, что последнее слово все же осталось за ним. Она прожигала взглядом его удаляющуюся спину, позабыв о хороших манерах, а окружающие или в полном ошеломлении смотрели друг на друга, иди, притворившись глухими, прочищали горло, Леди Хейуорд похлопала Джейн по руке:
– Браво! Великолепный выпад. Вы застигли Трешема врасплох. Он не нашел ничего лучшего, как опуститься до откровенного злобствования. О, как вы мне нравитесь!
Их беседа продолжалась еще некоторое время, пока гости не стали расходиться.
– Еще никогда мой дом не пользовался таким успехом, – со смехом сообщила леди Уэбб после того, как ушел последний гость. – За что, как мне кажется, я должна благодарить герцога Трешема.
– Ну что же, – более язвительно, чем ей хотелось бы, сказала Джейн, – я ему премного благодарна. Если же герцогу вздумается вернуться, прошу вас, тетя Генриетта, передайте ему, что меня для него нет.
Леди Уэбб внимательно взглянула в глаза своей подопечной.
– Он так плохо с тобой обращался, Сара?
– Нет, нет, – решительно возразила Джейн. – Никто меня ни к чему не принуждал. Он предложил, и я согласилась.
«Если не считать того, что он заставил меня полюбить его. А, узнав правду, стал холоден как лед и не захотел поверить мне даже в том, что я открылась ему навстречу так же, как он открылся мне. Если не считать того, что он перевернул во мне все чувства, оставив в душе лишь пустоту и смятение. Он сделал меня ранимой, скрытной, несчастнейшей из женщин».
Она не высказала свои мысли вслух, но леди Уэбб и без того сделала свои выводы.
– Если не считать того, что ты в него влюбилась, – тихо сказала она.
Джейн с испугом посмотрела на крестную и не смогла сдержать слез,
– Я ненавижу его, – со всей убежденностью произнесла она.
– Вижу, – с едва заметной улыбкой согласилась леди Уэбб. – Но почему? Ты можешь мне сказать?
– Потому что он бесчувственное, надменное чудовище, – всхлипнула Джейн.
Леди Уэбб вздохнула.
– О Боже, – сказала она, – ты действительно в него влюблена. Я не знаю, радоваться или плакать. Весь день я думала, что нужно сделать, чтобы помочь тебе оставить прошлое в прошлом. Я, собираюсь представить тебя королеве, Сара, а на следующий день устрою бал в твою честь. Я волнуюсь, как молоденькая девушка. Твой первый бал будет гвоздем сезона.
Ты знаменита, моя дорогая. И давай вместе строить планы на будущее.
Джейн мечтала об этом бале еще несколько лет назад. Но сейчас, накануне долгожданного события, она не могла думать ни о чем, кроме этого визита Джоселина – каким холодным и надменным он явился, намеренно не замечал ее и обратился к ней лишь затем, чтобы нанести оскорбление. Сколько дней прошло с того вечера, когда он закончил ее портрет и затем открыл ей свое сердце и плакал, держа ее на коленях?
Казалось, все это было в другой жизни.
Казалось, все это было с совсем другими людьми.
Теперь она ненавидела его.
И готовилась жить с вечной тяжестью на сердце.
И вдруг ее объял ужас. Ее портрет. Ее сокровище. Она покинула свой дом, не взяв его с собой!
Она сказала – «свой дом»?
Дом?..
* * *
Весь высший свет часов около шести пополудни совершал променад в Гайд-парке. Гуляющие обменивались взглядами, репликами, сплетнями, кто-то тут же становился объектом сплетен, дамы рассматривали последние модели туалетов, кто-то отчаянно флиртовал, кто-то благосклонно разрешал пофлиртовать с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103