– Какое именно?
– Какое? – нахмурилась она. – То самое. Ты написал мне только одно письмо.
Он долго молча смотрел на нее, а потом коротко рассмеялся:
– Какой я глупец! Абсолютный глупец! Ну разумеется! Остальных ты в глаза не видела!
– А были и остальные?
Но она тут же поняла, что Ричард наверняка пытался связаться с ней, и не раз. Он не мог просто так бросить ее, хотя именно так она и считала все эти годы.
Ричард снова усмехнулся. Совсем невесело.
– До чего же мы были зелены и наивны! Я всеми силами старался увидеть тебя, хотя меня дальше ворот не пропускали. И каждый раз уверяли, что ты не желаешь этой встречи. Полагаю, ты и об этих визитах слышишь впервые.
Нора не ответила. Да и к чему? И так все ясно…
Они молча уставились друг на друга.
Ричард отошел от окна, шагнул к кровати и стал разглядывать ее, словно больше не мог ясно различить черт лица.
– Почему именно это письмо тебя ранило? – неожиданно спросил он. – Я предложил тебе руку, полагая, что мы пока не женаты.
– Ты сделал это, желая оскорбить отца. Ваши роли вдруг переменились. Ты стал богат и знатен, мы же окончательно разорились. Ты сделал предложение, чтобы лишний раз позлорадствовать, вообразив, что мы попадемся на удочку и я со всех ног брошусь под венец.
– Ошибаешься. Он уже предлагал мне тебя, – мягко возразил Ричард. – Поэтому я и написал письмо. Думал, что ты сама хочешь стать моей женой и подчинишься приказу отца.
Нора зажмурилась от стыда.
– Я была пешкой в вашей игре, – выдохнула она.
– А я очень удивился, получив отказ. До этой минуты ты во всем подчинялась отцу. Поверь, я впервые за полгода почувствовал к тебе нечто вроде уважения.
После того как она отослала ответ, ее сердце еще долго словно истекало кровью. Но вся эта скорбь давно забыта. Она обнаружила, что способна выжить даже после смертельной раны. И с тех пор так и выживала. И будет выживать. Переживет эти… эти двадцать четыре самых счастливых часа в своей жизни.
– Я сейчас оденусь, – резко бросил он, – и спущусь вниз посмотреть, что там с коляской и лошадьми. Раз уж я все равно так рано встал, пожалуй, лучше уехать сейчас.
Нора спокойно наблюдала, как он умывается, одевается и бреется с холодной водой, оставшейся со вчерашнего вечера. Наблюдала, как страстный любовник прошлой ночи превращается в спокойного, деловитого, модно одетого джентльмена.
Скоро прошедший день, ночь… и даже этот момент будут казаться сном. А возможно, и кошмаром.
Уже взявшись за дверную ручку, Ричард оглянулся.
– Я велю через час прислать тебе завтрак, – пообещал он.
Она уже хотела было возразить. Объяснить, что у нее нет денег. Но это прозвучало бы жалко и мелочно.
Почему у нее такое ощущение, что они поссорились, хотя на самом деле ничего подобного не было?
Прошлой ночью они любили друг друга дважды.
Именно любили?
Или она в своей глупой наивности не может отличить любовь от похоти? Неужели это всего лишь похоть?
Наверное, так оно и есть.
– Спасибо, – поблагодарила Нора. И Ричард исчез.
Глава 12
Коляску Ричарда уже починили. Можно было отправляться в путь. Конечно, потребуется заново ее выкрасить, но это может подождать, пока он не доберется до Лондона. Во всяком случае, в ней можно было спокойно пускаться в дорогу, и он торопился поскорее уехать отсюда. Пора возвращаться к реальной жизни.
Оказалось, что и дилижанс тоже в порядке: повреждения были менее серьезными, чем казалось на первый взгляд. Ричард стоял во дворе гостиницы в ожидании, когда пассажиры закончат завтрак и спустятся вниз или придут из тех домов, где были размещены на ночь.
Солнце уже сияло, хотя день выдался ветреным. Цветные ленты на забытом майском дереве громко хлопали.
Ричард вдруг решил, что подождет, пока не уедет Нора.
Правда, его так и подмывало поскорее убраться восвояси, не повидавшись с ней в последний раз. В конце концов, можно послать слугу за саквояжем. Но он должен убедиться, что больше ничто не задержит дилижанс: у нее нет денег, а она вряд ли согласится взять у него хоть несколько шиллингов.
Наверное, большинству окружающих покажется очень странным, когда она сядет в дилижанс, а он уедет один, в коляске. Поползут сплетни…
Сам он был совершенно равнодушен к мнению посторонних, но ей придется много часов провести в обществе этих людей. Что, если они начнут расспрашивать, любопытствовать, быть может, издеваться?
Проклятие!
И что пошло наперекосяк сегодня утром в этой комнате? Совершенно непонятно. Они не ссорились, и все же…
Он резко оборвал разговор, объявив, что сейчас оденется и уйдет… и внезапно между ними воцарилось жуткое молчание. Как раз когда он удостоверился, что во всей этой истории именно Нора была невинной жертвой. Как раз тогда, когда она удостоверилась, что, возможно, именно он был во всей этой истории невинной жертвой.
Неужели теперь он убегает?! А она?
Кучер нетерпеливо сзывал пассажиров. Некоторые уже собрались и занимали лучшие места возле окон.
Ричард вошел в гостиницу. Пожалуй, нужно подняться за Норой. Снести вниз ее саквояж и попрощаться, как подобает людям цивилизованным. Но зачем все это?!
Она уже стояла у лестницы с саквояжем в руках. Их глаза встретились. Он подошел к ней и взял саквояж.
– Ты услышала, как сзывают пассажиров?
– Да.
Она была немного бледна. И глаза казались неестественно огромными. Волосы были безжалостно стянуты в узел и прикрыты шляпкой.
Неужели он расстанется с ней безропотно? Без борьбы?
Теперь стало ясно, какими ей представлялись события, случившиеся в эти шесть месяцев после их свадьбы. Какими глазами она видела всю ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22